Первый раз эту машину я увидела, когда шла в магазин...
Первый раз эту машину я увидела, когда шла в магазин за картошкой около семи вечера. Она стояла и печально бибикала, пытаясь, очевидно, привлечь внимание хозяина. Тот не откликался, и машина, продолжая безуспешные взывания к владельцу и помигивая шашечками (это было такси), оглашала приятными звуками не только тот двор, где стояла, но и несколько соседних (в том числе и наш, за 3 двора от того).
В следующий раз эту машину я увидела, когда опять же шла в магазин, уже за хлебом (что поделать, беспамятная, забываю купить все сразу). На стекле машины, аккурат напротив того места, где должна находиться физиономия водителя, была приделана бумажка с надписью: "Выключи свое ведро, чтобы не пищало." Из интереса попробовала подковырнуть бумажку, не-а, приклеена намертво. Посочувствовав жителям этого двора (с некоторым злорадством, хотя и странным - у нас ведь тоже это слышно), собрала букетик из кленовых листьев и сунула его под дворник, типа на память. Оказалось, я была права: действительно, в некотором смысле, на память о ее дальнейшей судьбе.
Я решила далеко не уходить, ибо делать все равно нечего, а понаблюдать за дальнейшими событиями, которые не замедлили себя ждать. Из ближайшего подъезда выходит парень со здоровенным гвоздем в руке и с ожесточением вколачивает этот гвоздь в колесо несчастной машинки. Машинка увеличила громкость своих сообщений к отсутствующему владельцу. Тот не реагировал, мне стало скучновато, и я направилась к дому.
В третий раз я пошла за сигаретами. Машинка пищала, ситуация не менялась. Иду обратно, на машинке стоит ведро, в нем две переломанные желтые гвоздики (похоже на похороны, и ведь не лень кому-то посреди ночи бежать было в цветочный магазин), в ведре красноречивый кирпич, внизу новая записка: "Больше пищать не будет". А машинка уже воет так, что на весь Питер, наверно, слышно. Хозяин молчит.
Сижу во дворе, докуриваю, вдруг - тишина... Бегу посмотреть, что случилось (я ведь как-то уже сроднилась с этой машинкой). Спокойствие существа, которому уже ничего не надо: снаружи ничего нет, дверцы распахнуты, внутри снято все, что только можно снять, и очередная записочка "Теперь точно спать не мешает." А снизу дописка: "И никогда больше не будет".