(не мое) - Армейский юморок вообще своеобразный, -...
(не мое)
- Армейский юморок вообще своеобразный, - помолчав, продолжил Андрей, ухмыльнувшись. - После первого года службы, немного расслабившись от дедовской шугаловки, у нас в военно-строительном отряде многие ребята нашего призыва решили, что надо о здоровье подумать, гантельками позаниматься.
А делали их сами. Были на заводе, - на котором и шла наша боевая работа, - так называемые шаровые мельницы, так там можно было подобрать чугунные шары любого размера, - от грецкого ореха до сантиметров пятнадцати в диаметре.
Один земляк, - Коля Анисимов, хороший парень, - правда, всю службу только и гундел про дембель, какой красивый он к жене приедет, - сделал себе первый. Нашёл подходящие шарики, нашёл трубки сантиметров двенадцати длиной, пришел к сварщикам, и показал, что куда варить.
Ну, сварные сварили, а любопытство мучает. Спрашивают: «Коля, что такое?» Коля буркнул: «Гантели!…», - и ушёл.
Так вечером вся рота подходила: «Коля, покажи гантели…» А он, по простоте, и показывал…
Потом все лежали на полу от смеха. Он взял водопроводные трубки на полдюйма, и к ним приварил ма-а-аленькие, как грецкий орех, шарики… Ну, отпад… Шварценеггер, бл*, засушенный…
Но это не всё… Андрей захохотал. Просмеявшись, посмотрел на Наталью, и пояснил:
- Где хранить спортивные снаряды? В тумбочке старшина не разрешает… Решил прятать в подушку. Ну и прятал…
Он покрутил головой и продолжил:
- А была у нас в роте одна такая неприятная парочка, - маленький такой шибздик Курянов, - отсидел по малолетке пару лет, весь из себя приблатнённый, наколки там и тут, - очень шебутной, - и покрупнее него, тоже с отсидкой, такого грубого типа кадр, - фамилия Сендюков. И всё они на пару хохмили что-то меж собой, всё чего-то устраивали, уединялись, какие-то дела у них... У Курянова голосок писклявенький, тонкий, у Сендюкова басок. Мало кто их уважал, а уж про дружбу с ними и говорить нечего… Что их там связывало, - хер его знает… Общность биографий, скорее всего…
И вот как-то раз привозят их бригаду с работы позже остальных. Все уже в роте, каждый своим делом занимается. А этих как привезли, так они затеяли возню ещё в коридоре. Курянов чего-то весело завизжал: «Ви-и…ви-и…», - как, бл.дь, поросёнок из сказки, - и давай убегать от Сендюкова. Тот его с грохотом догоняет, расталкивая всех. Со смехом тоже: «Хо-хо-хо…»
Курянов забежал в роту, хватает первую попавшуюся подушку, - всё со всем своим звонким визгом, - да и Сендюков весело хохочет! - и как шарахнет того подушкой по голове!…
По всей роте был слышен звук, как будто бильярдный шар упал на бетонный пол. Без отскока, правда… А Курянов с жару, весь в игре, - ещё раз, да третий! - всё с тем же звуком! И сам ничего понять не может, - отчего это его такой большой друган и защитник от всех бед вдруг остановился, зашатался, - и уже падает…
Подушкой бить перестал, но понять ничего не может, стоит, возбуждённо повизгивает. Вырубил своего всегдашнего защитника…
Вот тут в роте и начался уже общий хохот…
- Ну и что? – заинтересованно спросила Наталья.
- Да ничего, - равнодушно ответил Андрей. – Дежурный по роте вызвал из санчасти сержанта, перевязку он сделал, лёг Сендюков в постель… А этот Курянов, - как п%дор, - прости, Господи! - всю ночь у его постели проплакал, - чувствовал, что без дуболома-защитника тяжёлая, не прежняя жизнь начнётся. И смертные случаи на производстве у нас были… Да и, видно, просто боялся, что изменится к нему отношение со стороны былого защитника на противоположное...
Но крепок оказался на черепушку Сендюков, а уж как там поладили, - это их дело… - И он неожиданно закончил, - Так что каждому, - своё… - Но потом всё же тихо добавил, помолчав, - Но и эту историю я рассказал тебе не просто так…- И он не назидательно, а тихо и спокойно пояснил:
- Вот таким образом неизвестные, но существенные факторы могут порой действовать на человеческую голову…