Рассказал(а):

Sesil_laff

Мой папа был пограничник. Он ходил с собакой. Она...

Мой папа был пограничник. Он ходил с собакой. Она нюхала, он смотрел, через час менялись. Граница была румынская, степень присмотра-догляда средняя, папа в секрете иногда спал, приставив бинокль к уху.
Цыгане были очень хитрые, очень тихие и в составе делегации имели течную с$ку. Против которой у папиной собаки шансов не было, потому что она была кобель и в жизни не тр@х@ла ничего лучше, чем нога стоящего часового.
Цыгане сказали с@ке "айдануданай", она побежала в лес, пограничник-кобель побежал за ней, а пограничник-папа спал и не видел, что кругом враги, а друг предал.
Цыгане папу будить не стали, спящему гадать постеснялись и просто пошли воровать по своим делам.
Но в расположении отряда товарищи офицеры постигали принцип действия недавно привезенных сейсмодатчиков и обнаружили мелкий групповой топот. Плохого никто не подумал, а все подумали хорошее про косулю с огромными глазами и длинным отварным языком. Ком сказал "таки да", зам сказал "уже есть" и с парой юных карабинеров пошел встречать вырезку.
Но цыгане были вдвое хитрее самих себя и впереди пустили одетое ребенком дитя. Которое ломаными жестами стало уверять, что оно соотечественник, идет длинной дорогой, несет бабушке пирожок. Уже почти убедило, но тут позади него в зарослях раздались более чем просто скорбящий крик и звуки гибнущей ж@пы. Это папин кобель, то ли не догнал с$ку, то ли догнал, что его посадят за измену Родине и ноге, вернулся и стал поедать чавэл.
Последовал уставный азохнвэй, примчались группы и повязали вторгшиеся иностранные организмы.
Когда папу везли на гауптическую вахту, конвойный штык-ножом вырезал на борту кузова слово "Лена". Папа сказал, что его брат в ней тонул, едва вынули, после чего долго объяснял, что именно он этим хотел сказать.