Наступила душная январская ночь аргентинского лета....
Наступила душная январская ночь аргентинского лета.
Александр Беляев. "Человек-амфибия".
Работал когда-то в море. И направили меня однажды летом на пароход, стоящий в Уругвае.
А жарища в нашем городе стояла невыносимая. И хотя Беляева читал еще в детстве, по такой жаре как-то и в голову не пришло, что в Уругвае будет зима. Так и двинулся на автобус и самолет в легкой белой рубашке с коротким рукавом.
Прилетаем - мама родная! Холодрыга!! Да еще до парохода добираться на каком-то недо-катере, где даже палубы нормальной не было - все стояли вдоль борта и держались руками за леера. Зима, катеришко шлеп-шлеп, водой на тебя плюх-плюх.
А назад возвращаемся через полгода. Декабрь. В Москве метель. В Шереметьево-2 тяжелые грузовики убирают снег. Едут стройным каре, как по линейке. Красиво так... Даже гордость взяла за отечественную промышленность.
Выгрузились из самолета, но почему-то автобус задержался. Стоим на улице - ждем. Все в той же белой рубашке.
Прошло два года. За это время получил кое-какое повышеньишко, поэтому ехал опять же летом в Уругвай в роли начальника.
"Э, нет", думаю. "Эту хохмочку я уже знаю".
Говорю своим орлам: "Смотрите, там холодно. Возьмите с собой что-нибудь потеплее."
Один боец: "Откуда такие сведения?"
"Плавал, знаю", - отвечаю.
А год был 1991 - самое начало "лихих". Но мы тогда еще этого не знали, поэтому сдавая в багаж сумку с теплой курткой и глядя как она движется куда-то по транспортеру, я еще не ведал, что смотрю на нее в последний раз.
До Уругвая моя куртка не долетела.
Катеришко шлеп-шлеп...
А назад возвращаемся через полгода. В Москве - метель и тяжелые грузовики движутся по ВВП стройным каре. Красиво так...