Рассказал(а):
Дельфин
Дельфин

В военный госпиталь я пришел после мед института и...

В военный госпиталь я пришел после мед института и клинической ординатуры. Начальник госпиталя, Оговской, дыша на меня перегаром, сходу спросил: «Че могеш, б^&?». Я начал было перечислять: аппендицит, грыжи…, но он меня довольно резко прервал, типа «не гони волну, и этого хватит», «а сейчас иди в прием, там лежит боец с аппендицитом. Если после твоего оперативного лечения боец выживет, ты принят в штат, если помрет – пшел на х#р!» Я подчинился приказу командира и с тех пор стал служить в отделении хирургии. Но история не про это, история про Еврейчика.
Оговской был бабский угодник, дебошир, расп%ZDяй (по-другому не назовешь) и классный хирург, что называется, хирург от бога. К нему постоянно приходили какие-то делегации, как штатские, так и военные с которыми он непрерывно бухал, не забывая в перерывах разводить спирт и оперировать.
И вот, в очередное мое дежурство, уже после отбоя л/с, он вызывает меня и говорит: «Нам не хватает третьего». Я типа «не могу, я дежурный, на мне весь госпиталь», а ему уже тогда было пох#р. Пришлось согласиться.
Вместе с нами бухал еще какой-то Еврейчик, гражданский чек, Оговской его так представил. Чисто еврей, такой упитанный, лощенный, с хитрыми, затуманенными (к тому времени) глазками и какой-то х#рью на щеке. После каждого второго стакана Оговской предлагал ему удалить эту х#рь на щеке, но Еврейчик тактично отказывался. После очередной бутылки он сдался, и тут раздался громовой голос командира, который разбудил весь госпиталь: «Срочно готовить операционную!», (причем это, не выходя из своего кабинета).
Через полчаса вбежала опермедсестра и доложила, что операционная готова. «Ну, с богом, - промолвил Оговской и чуть ли не за шиворот поднял Еврейчика, который от выпитого еле стоял на ногах. А ты, указывая на меня, будешь ассистировать».
Вначале я все принимал за шутку, но, видя напор командира, понял, что ошибся. Готового Еврейчика уложили на операционный стол, привязали, чтоб не дрыгался и процесс пошел. Оговской взял скальпель (художника в нем не убить), и хлестанул по щеке. Хлынула кровь, много крови. Я хоть и пил через одну, но тоже был под хорошим шафэ. Еврейчик все стонал: «Как там, как там?» (видно холод стали и ужасная боль протрезвили его). Этот стон остановил Оговской ревом: «Заткнись, #б твою мать! И так ни х#ра не получается!». Дальше началась, как нам казалась, кропотливая работа.
После своего последнего штриха, Оговской заснул младенческим сном прямо в операционной. Еврейчика с его перекошенным лицом я перевязал, посадил в дежурный автомобиль (хотя с бензином тогда были проблемы) и далеко за полночь отправил домой. Командира все-таки удалось дотащить до его кабинета.
На следующий день, часов в одиннадцать, перед обедом меня вызывает командир, хмурый как туча. «Садись, говорит, рассказывай, что вчера там было». Ну, я так и так, Еврейчика оперировали.
- Как оперировали, й0б@нар0т?
- Так и оперировали, говорю, а я ассистировал.
- А где сам клиент? Живой-то хоть?
- Живой, после операции уехал домой на дежурке.
- Да-ааа…
Взгляд его затуманился, видно, переваривал услышанное.
Вдруг в окне перед нашим взором предстает картина маслом: бежит, нет, быстро идет, подпрыгивая и семеня короткими ноженками наш родненький Еврейчик, все бинты на роже в крови, но подмышкой портфельчик, и читаемые очертания поллитровых бутылок, а в руке паспорт.
Вместо «здрассте» Еврейчик, махая перед носом полковника паспортиной, выпалил: «Командир, ты че наделал? Мне скоро уезжать на историческую Родину, а я на фото в паспорте совсем не похож!».
Оговской тяжелой походкой подошел к клиенту и приподнял болтавшуюся повязку и изрек: «О, м^&, смотри, Гуимплен!». По всей щеке бедного еврея шел впечатляющий шов чуть ли не до уголка рта, как у героя «Человека, который смеется».
Я выпал в осадок. Оговской, судя по всему, видел и не такое. Он спокойно самостоятельно засадил бутылочку беленькой и снова раздался его громовой командирский голос: «Срочно готовить операционную». Еврейчику ничего не оставалось делать, как поддаться судьбе и идти второй раз под нож не трезвого хирурга.
У Еврейчика на груди лежал паспорт с фотографией. Так, на всякий сличай. На этот раз операция прошла вполне успешно. Косметику наложили классно, хоть и руки слегка дрожали от похмелья.
«Мастерство не пропьешь!», – изрек Оговской, вытирая кровавые руки о халат.
Еврейчика с тех пор я больше никогда не видел. Зато к нам в госпиталь прибыла гуманитарка, состоящая из американских протезов. Но это уже другая история.

13/20
-2
-1
0
+1
+2
Пьяные истории
Все истории, размещённые на сайте, принадлежат их авторам. Если вы нашли свою историю и желаете ее убрать - пишите.

Добавить комментарий