Из рассказов про авиатехника Васильича. Прямо...
Из рассказов про авиатехника Васильича.
Прямо посередине полетов и произошла тогда эта история.
Помнится, в тот день летали все, кто хотел. Грохот стоял почти как у вас в «Домодедово». По аэродрому люди бегали как заведенные туда сюда, и тут как раз стала садиться наша эскадрилья. Центр управления полетами не умолкал: «Посадка 02, посадка 05, посадка 10». Полоса-то от нашей курилки чуть пониже будет, мы видим оттуда только кончик хвоста. Но каждый техник, при посадке самолета, и без ЦУПа, сразу узнает свой борт по индивидуальному рисунку камуфляжа. И бегом из курилки на стоянку встречать. И тут вдруг.
Первым заметил несуразицу самый заслуженный техник Васильич. «Ребята, там села какая-то икеб@на» - то ли сматерился, то ли сумничал он. Тут ожил и центр, и тоже стал умничать. «Посадка 333, встречайте». «Из 33 эскадрильи, стало быть» - никак не унимался наш Васильич. «Встречает 333, гвардии старший прапорщик Фомин».
Васильич (он же Фомин) сильно удивился, сказал: «Ни х#ра себе», никуда не побежал, но вдруг начал громко икать. Но мы же знаем, что надо сделать при икоте. Сильно напугать. Что и сделал ЦУП.
«После встречи и осмотра 333, гвардии старший прапорщик Фомин лично докладывает о результате руководителю полетов». Васильич сразу перестал икать, а заодно и говорить.
Тут как раз и подъехал на стоянку во всей красе этот борт. Самолет-то вроде такой же, как у нас, но у него была другая раскраска.
Тут замолчали все. Сейчас, по прошествии лет, я бы сказал: «На нем была аэрография». Но тогда мы таких слов и не знали. Но впечатлило, очень. По всему фюзеляжу была нарисована картина. Даже диорама, какая-то. Батальная сцена. На ней от фонаря к хвосту, среди взрывов, бежали толпой черненькие кудрявые люди, размахивая нашими автоматами, и гнали впереди себя таких же черных и кудрявых людей. И номер 333.
«Каникулы Бонифация», - рассматривая, предположил техник 09 борта Снежинка, прозванный так нами за свой избыточный вес. А Васильич в это время на плохогнущихся все-таки поплелся его встречать. Но как он не махал руками перед этим самолетом, тот все равно заезжал на стоянку криво, да так и остановился полубоком.
Васильич сплюнул и потащил стремянку. Приставил ее и полез было, как обычно вверх, чтобы помочь открыть фонарь, отстегнуть летчика от кресла, вставить чеки, ну и всякое прочее. Но не успел. Фонарь уже открылся сам, и из самолета, навстречу кряхтящему технику стал вылезать огромный летчик.
Тут снова все наблюдающие притихли. На нем был высотно-компенсирующий костюм, такой же как у нас, но не совсем. Нашивки и наклейки. Он был весь в них с ног до головы. Ну, это, допустим, как если собрать всех гонщиков «Формулы-1», содрать с них всю рекламу, а потом попробовать наклеить ее на одного. Вот примерно, так.
В общем, летчик спустился на землю, и стал снимать гермошлем. Снял, и все ох#рели еще раз. Это был н#гp. Он огляделся, в ближайшем приближении находился только техник. У которого сразу появился иностранный акцент, и он бормотал что-то типа: «Какие Ваши замечания». Летчик-н#гp осмотрел нашего Васильича с ног до головы, скривил лицо и неожиданно для всех вдруг бросил ему свой гермошлем. Ну, примерно, как дети бросают друг другу мячик. И сказал что-то строгое на своем н#гpитянском языке. Васильич шлем поймал, а мы в это время с хихиканья уже перешли на ржаку в полный голос.
Но концерт по заявкам продолжался, техник-то наш только с виду был такой невзрачный. На самом деле ордена и медали на нем уже давно не умещались, и поэтому, буквально, через секунду шлем уже летел обратно к н#гpу. А вот тот его уже не поймал. Может, не старался, а скорее не ожидал. И шлем покатился по бетонке. А наш заслуженный техник с вызовом выпрямился, сунул руку в карман штанов, что-то там пошерудил, и сказал н#гpу: «Да пошел ты на х#р. Сам носи свои шмотки, понял чунга-чанга». Развернулся и пошел прочь от самолета.
Вечером, после полетов, в эскадрилью подтянулось все наше начальство. Они нашли Васильича в своей каптерке, общение между ними уже давно было неформальным. Горячие точки все-таки связывают людей. Объяснили ему, как могли, что одна гордая африканская страна на последние деньги купила у нас один истребитель, и обучила единственного летчика. Он же, этот летчик, по совместительству, еще и сын и наследный принц короля этой страны. Прилетел к нам, первый раз пострелять. И он привык, что после приземления ему всегда оказывают соответствующие почести. А тут Васильич.
Ну, не знаю я. Потом нам понабилось три стакана «массандры», чтобы «отмочить» Васильича. И в машине, когда уже ехали домой, он еще, прежде чем уснуть, пару раз поднимал голову и вздыхал шепотом: «Нет, с$ки, вам здесь не Лим-пом-по».