Шел по лесу похмельный Ильюша, Богатырь Илья Муромец,...
Шел по лесу похмельный Ильюша,
Богатырь Илья Муромец, то-есть,
Шел он, шел, молчаливый и грустный,
Наступал на грибы и цветочки,
Да отрыгивал кислой капустой.
Той, что водку закусывал ночью.
На поляну он вышел и видит,
Что на дубе висит, как покойник,
В абсолютно растерзанном виде,
Соловей по прозванью Разбойник.
Зубы выбиты, шишка над глазом,
Переломаны ноги и крылья.
Аж подпрыгнул Илья, - Вот заразы!
У кого ж это дури хватило?!
Не молчи друг Соловушка, слышь-ка!
Ты ответь мне скорей ради Бога,
Кто тебя так отделал, братишка?
Оторву ему руки и ноги!
И ему Соловей отвечает,
- Не ругайся, Ильюша, так грубо.
То вчера я по пьянке, случайно,
Навернулся вот с этого дуба...
- Ну, гляди! Богатырь наш икая
И все больше с похмелья болея,
Пошагал, злых обидчиков хая,
Навестить собутыльника - Змея.
Змей Горыныч лежал на полянке
И стонал призывая на помощь.
Где он был? Что творил он по пьянке?
Где-то был... Только разве упомнишь?
Два фингала цвели под глазами,
Гипс белел на крыле, ребра ныли,
Еле двигал бедняга ногами,
Чешуя потускнела от пыли.
И вскричал богатырь во всю глотку,
- Друг мой Змеюшка! Кто это сделал?!
Мы же вместе вчера пили водку!
Посмотри на меня. Я ведь целый!
Отвечает Горыныч, - Ну что ты?!
Ничего, корешок, не случилось.
Я столкнулся вчера с самолетом.
Люди, кажется, тоже разбились...
Через час, все сильнее болея,
Матерясь в Бога, в маму и в душу,
Соловей горько сетовал Змею
На болячки, на гипс, на Ильюшу,
- Вот Ильюша-то наш, понимаешь,
Бил меня, мол свистеть не умею.
Бил тебя, дескать низко летаешь
И грозился свернуть тебе шею.
Нынче трезвый, В общеньи приятный.
А вчера, как залил свою глотку,
Агрессивным был невероятно.
ВРЕДНО ПИТЬ ДОБРЫМ МОЛОДЦАМ ВОДКУ!