Пролог: Если в самом начале по дороге на рыбалку вас...
Пролог: Если в самом начале по дороге на рыбалку вас постигла непредвиденная
беда, - немедленно возвращайтесь домой и не насилуйте свою судьбу.
Эту историю, свидетелем которой был сам, я обычно рассказываю только под
вечернюю стопку на рыбацком ночлеге. Смех сквозь слезы.
Итак, шел март 1974 года. Я был еще безлошадный, и зимние поездки на дальнюю
рыбалку начинались на площади Белорусского вокзала, где можно было подсесть в
какой-нибудь рыбацкий автобус с несколькими свободными сидячими местами. Обычно
ездили на Рену, Себлу, Сутку, Ламь, Суховетку и другие реки Рыбинского моря.
Площадь Белорусского вокзала была забита толпами рыбаков, которые брали на
абордаж каждый останавливающийся автобус, пытаясь попасть в число
счастливчиков-пассажиров.
Мы с другом трезво оценили наши возможности и поняли, что здесь нам без риска
сломать свои ребра в автобус не пролезть. Решили уйти метров на 300 по
примыкающей к площади улочке, где народу было значительно меньше, и где автобус
с несколькими свободными местами мог спокойно остановиться, не рискуя лишиться
всех дверей. Сидим, ждем. Через некоторое время к нам присоединились еще два
рыбака - главные действующие лица этого повествования.
Первый - Бугай. Это прозвище напросилось само по себе: он был два метра ростом,
весом не менее 140 кг, с огромным алюминиевым ящиком и таким же огромным
самодельным коловоротом, диаметром шнека не менее 180 см. Второй - Плешивик. Это
прозвище также напросилось само по себе: ростом он был метр с кепкой, с большой
плешью на потылице, с маленьким фанерным ящичком и старым, разболтанным,
допотопным коловоротом.
Через час возле нас остановился Львовский автобус и его старшОй в открывшуюся
дверь сказал, что есть всего четыре места. Мы все вспорхнули со своих ящиков и
кинулись к двери. Будучи молодыми и шустрыми, мы с другом первыми влезли в
автобус, но пройти дальше к самым задним и свободным сидениям мешали
наставленные в проходе ящики. Третьим влезал бугай, держа на плече огромный ящик
и таща за собой свою буровую установку. Он стоял на первой ступеньке и держался
за поручни, но дальше пройти не мог, поскольку мы с другом загородили ему
дорогу. Плешивик никак не мог поднятья на первую ступеньку, а со всех сторон уже
бежали другие страждущие рыбаки, и его могли просто отпихнуть от долгожданного
автобуса. Видя такую опасность, он попытался проскользнуть между ног бугая, но
его тpaXнутая молью ушанка соскользнула с лысины и упала на землю.
И вот Плешивик нагибается, чтобы поднять шапку, а в это время Бугай, уставший
висеть на поручнях, выгнул свою грудь и просто вдавил нас с другом почти до
конца автобуса. К несчастью, лямка его огромного ящика соскользнула с плеча и он
полетел углом вниз прямо на лысину нагнувшегося Плешивика. Удар был такой, что
Плешивик, даже не охнув, распластался на земле под дверью автобуса. Подбежавшие
рыбаки подняли лежащего Плешивика и усадили на ящичек, а Бугай даже не понял,
что произошло. Народ попался душевный, и уже никто больше не претендовал на
оставшееся свободное место в автобусе. Плешивика подняли на руки и внесли в
автобус, доставив прямо на последнее заднее сидение.
Львовский автобус имеет последний задний ряд сидений прямо над мотором, они
выше, чем все остальные посадочные места. Вот в левом углу, у двери, и уселся
Плешивик. Из рассеченной головы сочилась кровь, и сердобольный народ тут же
нашел кусок пластыря, которым крест накрест заклеили образовавшееся отверстие, а
сверху надели облезлую ушанку.
Наконец автобус тронулся в длинный путь. Чтобы скоротать время, рыбаки тут же
сели играть в народную рыбацкую игру "Сика". Образовалось несколько команд,
которые скучились в центре автобуса вокруг импровизированных столов из ящиков.
Мой друг и Бугай присоединились к играющим, а я задремал в правой стороне задних
сидений. Плешивик так же тихо дремал, вцепившись одной рукой в вертикальный
поручень; другую руку он положил на горизонтальную часть этого поручня и уперся
в нее лбом в натянутой ушанке.
Так как играющих было много, а места в проходе очень мало, рыбаки убрали большую
часть ящиков в самый зад автобуса, так что ногу поставить там уже было некуда.
Прошло более часа, и вдруг автобус резко подбросило на ухабе. Наверно водитель
зевнул приличную колдобину. Зад Львовского автобуса подбросило, как катапульту,
и рука Плешивика соскользнула с горизонтального поручня. В ту же секунду шапка
Плешивика слетела с его головы, и он со всего маха приложился лбом о голый
поручень. Раздался глухой удар, Плешивика откинуло на спинку сидения, и он
отключился. В автобусе все стихли и с испугом уставились на неподвижного
попутчика.
Все сразу вспомнили, что именно этому рыбаку уже досталось по темени, а больше
всех расчувствовался Бугай, т.к. испытывал некоторую свою вину после первого
эпизода. Бросив карты, он на четвереньках добрался до Плешивика и стал приводить
его в чувство. Кто-то передал ему нашатырь на тряпке, и Плешивик зашевелился.
Увидев огромную шишку на лбу Плешивика, Бугай совсем растрогался и полез в свой
огромный ящик за наркозом. Налив целый стакан водки, он вложил его в руку
Плешивика, в другую руку сунул здоровый, племенной, соленый огурец. Плешивик
молча и не морщась принял наркоз, так же залпом заглотил огурец и откинулся на
спинку, тупо глядя на окружающих. Автобус снова тронулся в путь, и игра в карты
продолжилась.
Бугай изредка поглядывал на Плешивика, сочувственно покачивая головой. Наконец
его, видимо, осенило, и он снова пополз по ящикам на четвереньках в зад
автобуса. Плешивика сильно развезло то ли от стакана, то ли от огромного огурца,
и он еле сидел, пытаясь держаться прямо. Бугай предложил ему лечь на задние
сидения, благо они были свободны, т. к. двое, - Бугай и мой друг - ушли играть в
карты. Чтобы ему было теплее, Бугай накрыл его сверху своим огромным тулупом,
так что Плешивика даже не стало видно. Удовлетворенный, Бугай снова сел за
карты. Проехали еще несколько часов. Плешивик не вставал ни на заправках, ни до
ветру. Все даже забыли про него, но тут автобус снова очень сильно подбросило.
Водила резко тормознул, а сонный Плешивик, взлетев до потолка, с тихим писком
полетел вперед и рухнул вниз прямо на расставленный ящики. Снова наступила
тишина. Плешивик лежал, накрытый тулупом, и не шевелился.
Снова Бугай полез проверять его на живучесть. Когда он откинул тулуп, нашим
взорам открылась картина: Плешивик припечатался лицом к самому высокому ящику
Бугая. Его нос, посиневший от водки, теперь стал просто фиолетовым, а из
разбитых ноздрей раздувались красные пузыри.
Бугай чуть не в слезах разорвал свой старый и грязный носовой платок на две
части, смочил их водкой и запихнул чуть не до затылка Плешивику в ноздри.
Дальнейший путь до самой деревни все ехали в настороже - как бы снова не
пришибло бедного попутчика.