В 1981 году я приехала в Ташкент начинать...
В 1981 году я приехала в Ташкент начинать самостоятельную жизнь. Мне было тогда 16 лет. Устроилась на работу и сняла комнатку в тихом частном дворике близ Алайского рынка. Дворик был примечателен тем, что в него выходило очень много дверей из различных домиков и мазанок, расположенных по кругу. В центре двора была общая колонка, которой пользовались все. У входа в каждый домик находилась обязательная беседка, густо увитая виноградом. Вечером каждая беседка загоралась уютным электрическим светом и дворик наполнялся перебором голосов, доносящихся со всех сторон из зелени винограда. Это семьи собирались за семейным ужином и тихо обсуждали прожитый день.
Рано утром над ухом закричало местное радио издавая пронзительные звуки национальных инструментов. Я вышла во двор, потягиваясь и зевая. Всё было залито солнечным светом, сладко ворковали горлинки и на душе было светло и радостно. Умываясь у колонки, я заметила маленькую смуглокожую девчурку, которая следила за мной сквозь листья соседней беседки и заговорила с ней. Она отвечала на ломанном русском языке. Девочка сказала, что зовут её Нюра. Позже я узнала, что но самом деле она — Айнура, просто малышка плохо произносила своё имя по-русски. Моё лицо уже обсохло на солнце и я не пошла в дом за полотенцем, а забралась с «Нюрой» в беседку. Айнура притащила бумагу и карандаши. Я спросила: «Ты хочешь, чтобы я нарисовала тебе что-нибудь?» Она кивнула. — «А что тебе нарисовать?»
И тут ребёнок произнёс фразу, от которой я просто пришла в замешательство. Она сказала: «Письки-миськи». Не понимая, что это значит, я стала переспрашивать. Но ответ звучал по-прежнему: «Письки-миськи». Тогда сообразив, я спросила её: «У тебя это есть, ну, то, что я должна нарисовать?» Айнура кивнула. Я с облегчением выдохнула: «Принеси, пожалуйста». И, что вы думаете, принесла мне малышка? Журнал «Мурзилка», на обложке которого красовался «ОЛИМПИЙСКИЙ МИШКА»!
Вы знаете, сколько лет уж прошло, но я до сих пор не могу забыть трогательную девочку Нюру.