Год 91. «Буря в пустыне». Съемочная группа из далекой...
Год 91. «Буря в пустыне». Съемочная группа из далекой России с интересом наблюдает, как бравые америкосы долбят всякими разными «мавериками» Багдад, в промежутках лениво пожирая сухпай морских пехотинцев — типа, достало меня арахисовое масло, меняю на персиковый компот. Приставили к нам дозором одного «коммандос» — человек-гора, кличут Бобом, сержант с опытом всевозможных войн, весь в нашивках, как доска объявлений где-нибудь в Митино.
Мой оператор, Олег, отслуживший срочную в афганских горах, внешне — мальчик-одуван, хотя и бывшая армейская разведка, порешил с Бобом дружить. Сожрали две бутылки виски, тягали гирю, ломались на руках, потом спарринг, потом отжимались… Сержант отключился, мой лакировался пивом до глубокого утра.
Тем же утром нас увозят знакомить со штатовским генералом в одиночку освободившим Кувейт. Оператора брать не велят, говорят, нехай остается на базе. Олег по английски — ну никак, не учили его в Афгане английскому. На мой резонный вопрос — и по каковски ты с ними общаться собираешься, отвечает — не ссы, командир, они у меня по русски заговорят…
Поездка затянулась — прилетаем через три дня. Представьте полотно — раннее солнце, пустынный ландшафт, в центре — одинокая палатка (база нах переехала!), у палатки в позе роденовского мыслителя восседает оператор, вокруг пустые банки из под пива и кости какого-то крупного животного. Я робко интересуюсь — а что собственно… Следует ответ — меня тоже хотели эвакуировать, но ты сказал, ждать здесь, насилу отмахался, теперь сижу. И Боба отстоял. Остекленело вожу взглядом по окрестностям — Боба нет. Только кости какого-то крупного животного. Олег улыбается — да здесь он, коммандос хлеб@ный, показать? И свистит. Из палатки высовывается опухшая харя уже без всяких знаков пехотного различия. Далее следует команда:
— БЛ*, БОБИК, КО МНЕ!!!
Сержант морской пехоты очень быстро перебирая конечностями подползает к оператору…
Олег так и не научился английскому языку.