Сдавал один кадр геодезию. Вел этот предмет...
Сдавал один кадр геодезию. Вел этот предмет специальный преподаватель, опытный. С профессиональной болезнью геодезистов и картографистов. Состояния опьянения у него чередовались с похмельными катастрофами - другим его никто и не знал.
Знакомство с Артемовой группой пришлось как раз на период несусветного похмелья. Страдание было написано у него на лице, но - профессиональный долг превыше всего.
Преподаватель углубился в журнал. Читал фамилию и пристально вглядывался вставшему куда-то в район солнечного сплетения. С волнами простых фамилий парусник его разума как-то еще справлялся, но неизбежно приближался к двум опаснейшим рифам.
Были в группе два специальных человека - грузинка Шошитайшвили и Алуханян - он уже в третьем поколении в Москве жил, но армянская гордость в нем просто кипела. Причем оба очень… очень не любили, когда коверкали их фамилии. И вот - первый риф. Парусник с треском сел на камни! Страдание, написанное на лице, стало физически ощутимым. То ближе к глазам журнал поднесет, то подальше отставит: «Ш-ш… Ш-ш-о-ш… Шо-шшш-о». Наконец устал и произнес: «Что-то там швили!».
Студенты вздрогнули. Взглядом ее, наследницы древнего рода, можно было, как автогеном, сейф вскрыть. А геодезист спрятался за журналом и опрометчиво скакнул к следующей фамилии. Алуханян. Из-за журнала послышалось: «А-а-х-х… А-а-а-а-х-х…». И парусник пошел ко дну. Геодезист уронил журнал, подпер щеку рукой и, устремив взгляд в бесконечность, обреченно подытожил: «А-х-х-х*йня какая-то!».
Ему повезло. На озверевшем Алуханяне повисли несколько человек.