Пожалуй, начну с того, как я вообще попал в милицию...
Пожалуй, начну с того, как я вообще попал в милицию. В то время я был молодым раздолбаем, только что окончившим университет. Работы нормальной не было, в армию идти не было ни малейшего желания, но отмазаться не мог. В ноябре, получив повестку из военкоманта, гласящую, что как верный сын отечества, удостоен чести исполнить священный долг перед родиной, я впал в уныние. И тут произошло чудо. Когда я топал в военкомат на медкомиссию, то проходил мимо местного отдела внутренних дел, с которым у меня было связано немало воспоминаний детства. Там меня тормознул Лешка, начальник детской комнаты милиции. В детстве мы с одним моим другом очень любили милицейские машины. Ну, не сами машины, а подкладывать гвозди им под колеса, в связи с чем в детской комнате милиции чувствовали себя как дома. Когда мы закончили школу и разъехались получать высшее образование, инспекторы и водители вздохнули с облегчением. Лешка в то время был просто инспектором и частенько проводил профилактические беседы с моими родителями. Ремня я от них не получал, но многочасовые нотации были обычным делом.
- Привет, какими судьбами? - спросил он.
- Привет. Да вот, в военкомат чешу. Универ окончил, теперь в армию.
- Танкам гусеницы портить? - хохотнул он, затем посерьезнел. - Ты вообще кто по специальности?
- Программист.
- О! К нам хочешь?
- Я? К вам? Шутишь? Кто ж меня возьмет?
- Ни капельки. В штаб как раз программист нужен.
- Ну, у меня уже повестка на руках...
- Фигня. Давай, делай ксерокопию диплома и приходи ко мне.
Я пораскинул мозгами. Форму таскать в любом случае, но здесь хоть платят. В итоге, через час мы с Лехой стояли в кабинете начальника отдела, Гаврилыча.
- Что, опять? - первым делом спросил начальник.
Не забыл все же меня...
- Да не, - мотнул головой Леха, - в штаб, программистом.
- Хм... Ты почему решил к нам? - обратился ко мне начальник.
Черт, не любил я собеседования. Дурацкий вопросы, дурацкие ответы. А, была не была.
- Ну а куда ж еще? - ответил вопросом на вопрос.
- Эт да, - рассмеялся начальник. - Так, идешь в отдел кадров, пишешь заявление и на медкомиссию.
Вот так я и попал в наши доблестные органы. Идти на работу было немножко страшновато. Ну не привык я к такому количеству ментов вокруг. Но первый же день меня порадовал. Зашел я к начальнику штаба, мол новый программист. Он обрадовался, потащил меня к столу.
- Так, вот твое рабочее место. Это компьютер, включать умеешь?
На этой фразе я понял, что скучно здесь не будет. И оказался прав.
Была в отделе такая веселая традиция, проводить с утра по понедельникам трехчасовое совещание всего офицерского состава. Начиналось на час раньше рабочего дня. Сотрудники штаба приходили еще раньше, чтобы все подготовить к совещанию. А как раз Новый год на носу. Выступает замполит, он же начальник отдела кадров:
- Так, у нас Новый год, очень прошу, не валяйтесь пьяными. Ну выпили, чувствуете, что ходить не можете, прислонитесь к дереву, вызовите по рации машину, к вам приедут и заберут. Но не дай бог повторится то, что было в прошлом году...
Что было в прошлом году, я так и не выяснил, ибо речь прервалась сползающим под стулья от хохота залом...
Вопреки заветам замполита, Новый год прошел достаточно весело. Тыловик расстрелял все ракеты - ему фейерверка захотелось, командира отряда ППСников снимали утром с памятника вечно живого Ильича и, в довершение всего, в эту ночь кто-то набил морду прокурору...
Шуму было изрядно. Но того, кто это сделал, так и не нашли. Официально. Неофициально же, опера устроили грандиозную попойку вместе с виновником торжества.
В январе, начальник штаба обленился и заставил меня вместо него писать журнал совещаний при начальнике отдела, которое проводилось каждую среду. Длилось это, пока не приехал проверяющий из штаба управления. Я в тот день был в информационном центре, получал какие-то программы. А проверяющему потребовались журналы совещаний. Получить-то он их получил, а прочитать не смог. В итоге, начштаба получил выговор, а меня даже рапорты заставили писать исключительно на компе.
В конце февраля моя стажировка завершалась, и мне предстояло на шесть месяцев уехать в учебный центр, где проводился так называемый курс молодого бойца. Проводили меня более чем достойно.
Воскресенье. Масленица. Утро началось с того, что я увидел в этот день из окон штаба — скачущего на коне Гаврилыча. Челюсти отдел подбирал долго. В штабе кроме меня старший инспектор Степаныч и Серега, молодой парень, с которым мне в понедельник предстояло ехать.
Все дела были сделаны и встал последний вопрос. Мы со Степанычем переглянулись и, после непродолжительного совещания, Серега отправился за чекушкой. Вернулась эта сволочь с поллитрой, мол, меньше не было...
Где-то на третьей бутылке нарисовался подполковник Петров, замначальника отдела, допил с нами остатки. Денег ни у кого больше не было. Замначальника испарился и вернулся с двумя бутылками рябиновой настойки. Я мужественно отказался от продолжения банкета и отправился домой дрыхнуть.
Как я узнал впоследствии, я весьма разумно поступил. У нас на масленицу обычно ставят высокие столбы, на вершине которых крепится крестовина с подарками. Серега и Петров решили, что они ничуть не хуже остальных, и полезли на столбы. Наперегонки. В форме. Как их не увидел начальник, осталось неизвестным, столбы-то напротив окон его кабинета.
С утра я заехал за Серегой, и мы поехали в учебный центр. О центре я могу сказать только одно — полицейская академия и близко не стоит. Но об этом в другой раз.