Ездил я короче на выходных в деревню, бабку с дедкой...
Ездил я короче на выходных в деревню, бабку с дедкой попроведать. Все у них вроде ништяк – бабка, скока себя помню, про болезни свои задвигает, помру типа скоро, а сама, пока жалуется, кадки с огурцами из погреб@ в погреб и обратно бегом таскает, х.й вчетвером угонишься (Мне иногда кажеца, што если бы в какой нибудь джып вместо тыщи лошадиных хоть одну старушычью силу зах.ярить – на нем вапще потом х.й где застрянешь).
А дед хуле – пока бабка под муравья на амфетаминах косит, свое двигает, про Сталина, про «нонешних педоразов», и так, по мелочи. Причем грамотно так задвигает, обосновано – пока бабка в хате, на тросточку обопрется, доводы приводит, бабка из хаты – х.як, и в чулане уже чем-то звенит, кряхтит и булькает. Бабка тока в сенях дверью хлопнет – дед уже опять за столом песдит, как будто и не дергался никуда. У меня цикле на пятом аж шея заболела, головой за ним дергать. И ведь хоть бы чем спалился – бабка на каждом заходе ево из-под бровей чуть ли не рентгеном просвечивает – х.й там, старого партизана фашистским взглядом не проймешь. Пока под стол мимо тросточки не й0бнулся, так явку и не провалил.
Посидели вопщем, деду с улицы снега принесли – шышку от ухвата похолодить, потрещали о том – о сем, пора и домой стартовать.
Выезжаю из деревни, уже трассу видно, и тут х.як – на брюхо сел. А хyле, мне дед ещо маленькому говорил, што нех.й после кировца в колею соваца, так мы ж умные ни%баца, куда там старикам до нас.
Достал короче лопату, только на руки плюнул – слышу – песдеж знакомый над ухом зажужжал, модели «Ээх, итить иво мать, разве ж щас машины? Вот раньше, помница, машины так машины были…» Оглядываюсь – точняк, Кукурец с Пузырем стоят, усами шевелят и жужжат. Я, если честно, подох.ел малость – думал померли уже давным давно, я ж их такими вот старыми еще с тех пор, как на горшок первый раз сам попросился, помню. Них.я, бодренькие стоят, как всегда бухие в г@вн0, советами заваливают и не отстают них.я.
Их за эту дойобистость кстати в деревне строго Мозолями зовут, и вот сколько я деревень видел – обязательно в каждой хоть пара таких Мозолей, но есть. Я даже иногда подумываю, што при закладке новой деревни туда сначала этих Мозолей завозят, а уж потом коров, людей и г@вн0 на улицы. И, стопудово, если песдануть где нибудь машину времени и сгонять в какой нибудь стопиццотый век до нашей эры, адин х.й увидишь этих же пассажиров, стоящих на пригорке и кричащих «ыык, уук, кто ж так мамонта загоняет, ироды, ты ево подножкой, подножкой роняй! Иээх, вот помню в наше время и мамонты крупнее были, и охотнеги не такие еб.нутые..» И так, пока кто-нибудь их каменной дубиной по волосатой жопе не успокоит.
Откопал я короче под их руковоцтвом свой пепелац, на ровную дорогу выехал, достал заныканный на всякий случай пузырь дедовой портяновки – и к ним. Хyле, старость уважить нужно, тем более прикольные они, ностальгия опять же. Й0бнули они, покрякали, и тут у Пузыря из жужжания мысль выделяеца – типа голова чота последнее время кружица, помирать штоле скоро…
Я аж помидором подавился, наскока ах.ел. Голова у него кружица начала, в стописят лет-то. И вспомнилась мне про них тема одна…
Короче, лет дваццать назад, сп.здил один из них у бабки своей целую четверть косорыловки, и на пару со вторым в поля рванул, партизанить. В стог зарылись, стаканами звенят, про погоду х.йовую и траву незеленую жужжат. И все бы за.бись, но из закуски – тока махорка из карманов, а у них от неё изжога почему-то началась, х.й ево разберешь. Мучались-мучались, и решили молодость мохнатую вспомнить – дождались вечера и пеcданули к одной зловредной бабке в сад, за яблоками. Доску в заборе кое-как отогнули, до яблонь дохромали, полные полфункебели яблок набили – и назад, в ставку. Тока от яблони отошли – х.як, бабка эта с оглоблей из крыжовника выскакивает, раз, два – у Мозолей кепки послетали, три,четыре – погоня началась. Впереди Мозоли хромают, сзади бабка с оглоблей, скорость полтора километра в час. А ветер в ушах адин х.й свистит, патамушто ва первых, подача в голову нех.йовая перед этим прилетела, а во вторых - бабка сзади дрыном во все стороны как вертолет машет.
Кукурец немного спортивней оказался, и до забора первым добежал, а Пузырь в это время с тропы сбился и слегонца в яме с компостом притонул, тока кепка чистой осталась. И то, патамушта под яблоней лежит. Кукурец до забора добежал, доску отогнул, оборачиваеца – а там из темноты х.йпаймичо на него пеcдуeт, черное, вонючее, одни глаза в темноте светяца. Он от испуга доску и отпустил, а Пузырь от такого фофана аж из сапогов выскочил и навстречу бабке полетел, соколом говняным. А бабка хyлe – хоть про какой-то там бейсбол окаянный и не слышала никогда, но в лапту в децтве походу здорово придр0чилaсь, так што за треском оглобли из-за забора тут же и Пузырь к Кукурцу прилетел, чистенький и ох.eвший. Чистенький, патамушта от двух таких подач с него весь компост нах.й облетел, ох.евший – потому што яблоки после этого по-любому теперь мыть придеца. А хyлe, здоровье – его ж беречь надо, кому ж всю ночь дристать-то охота?
Дождались пока бабка уймецца и панталоны после встречи с летающими Пузырями стирать пойдет, за сапогами по-быстрому слазили – и опять в стог. Так там и жили два дня, пока жены их не нашли и п.cдюлей не дали. И вот таких приключений у них – штук по пять в среднем на месяц жизни, а у них й0птыть, голова тока сейчас кружица чо-то начала. П.cдец и ужас.
Щас вон на любое тельце из офисного планктона глянь – одно нытье кругом, и жызнь х.й0вая, и здоровье нефп.сду, и маникюр сцук0 поломался, и спинки болят. Кризиса по норкам бояца сидят. Тьфу бл., м0згой0бы. На стариков равняца надо, нашему бы поколению от них хотя бы процентов десять здоровья с оптимизмом перенять, х.й бы нас какой кризис даже шептуна пустить заставил бы.