Первые деньги
Мой папа нервничал у себя на работе. Чертил проект, двигал логарифмической линейкой, а у самого душа была не на месте. В шесть часов утра его дети: одиннадцати и тринадцати лет, выскочили из дома не позавтракав и отправились в неизвестном направлении зарабатывать себе деньги на джинсы... Конечно же старший не должен бы допустить никаких глупостей, но все же страшно за детей. Шутки шутками, но в 1978-м году, между людьми мобильной связи не было никакой, а флакон валокордина – это слабенькая замена мобильнику...
Сидит, сердится на себя, за то что дал поиграть сыновьям в самостоятельность, и самому совсем не до работы. Где нас теперь искать? Куда звонить?
Вдруг открывается дверь, и на пороге появляемся мы с братом. На присутствующих напал столбняк, все изучали нас глазами глубоководных рыб... Даже папа не сразу узнал: мы оба одеты в какие-то лохмотья, обуты в высокие ботфорты со шпорами, у меня на голове шляпа с пером, а у брата в руках огромная шпага...
На улице раздались выстрелы, сотрудники бросились к окнам и увидели, что во дворе их конторы затеваются съемки кино...
В тот день из всей многочисленной съемочной группы мы с братом и кинооператором были самыми счастливыми, потому, что сытыми... Папа подогнал нам рогалики с молоком, и оператор не смог не упасть на хвост. Он жаловался, что который месяц снимает без перерывов на обед, в результате – язва не отпускает... За три съемочных дня, мы с брательником все-таки заработали на свои первые джинсы.
Тридцать три года прошло, а дворовые ребята наверняка до сих пор нам завидуют, еще бы, настоящие "протиры".
Когда по телику крутят «Трех мушкетеров», я показываю своему сыну: Вон, вон, видишь? Это мы с твоим дядей стоим... а вот уже убегаем от гвардейцев кардинала...
Сын не удивляется, видимо он воспринимает меня как человека, которому еще Ленин помогал в Смольном набрать кипятку...