Полковые полёты «день с переходом на ночь», шли своим...
Полковые полёты «день с переходом на ночь», шли своим чередом. Солнце клонилось к закату, демонстрируя, что полдела летунами уже практически сделано. МиГ-23, в простонародье «чирки», ревя на форсаже взлетали и уходили на маршрут. Вернувшись, тяжеловато шлёпались на взлётку, выбрасывали тормозной парашют, и загасив скорость, отбрасывали его, как ящерица хвост в момент опасности. Но опасности никакой не было. Всё шло установленным порядком и регламентирующими документами.
На КДП, руководитель полётов, списанный лётчик-истребитель полковник Смирнов, по прозвищу «Дед», известный всем в гарнизоне за свои высказывания недовольному начальству: «Сынок, что ж ты так кричишь-то?! Ты ж так надорвёшься.» Или: «Сынок, не учи меня жить, ты ещё под стол пешком входил, когда я уже на фанере летал.» Играл с дежурным штурманом, майором Снигирёвым, в «шишбеш», иногда отвлекаясь на отдачу команд и приём рапортов от экипажей. Всё шло своим чередом и не предвещало чего-то особенного и нештатного. Поэтому когда в динамике прозвучал взволнованный голос: «Докладывает борт полсотни первый, горит лампочка пожар правого двигателя!» Дед напрягся. Переложил кубики в левую ладонь, низко нагнулся к микрофону, будто для того, чтоб полсотни первый точно ничего не пропустил и всё правильно понял.
- Полсотни первый, подскажите температуру газов правого двигателя, - напряжённо произнёс он.
- Температура газов в пределах нормы, - ответил полсотни первый.
Дед, облегчённо вздохнул, и не реагируя больше на микрофон и переключатель, вернулся к игре, ухмыльнувшись на удивлённый и явно озабоченный взгляд штурмана: «Зелёный ещё, полсотни первый, литёха, вот и тупит».
И всё вернулось на круги своя. Руководитель со штурманом гоняли шишбеш, бросая по очереди кубики и двигая фишки по доске. Дежурный по связи вернулся к книге которую читал до этого, планшетист к своему планшету, на котором внимательно и сосредоточено расставлял метки вслушиваясь в наушник, приспособленный на ухо.
- Докладывает борт полсотни первый. Горит лампочка «пожар правого двигателя»! – Вновь раздалось в динамике через минуту.
Дед поморщился. Неохотно повернулся к микрофону.
- Полсотни. Первый. Подскажите. Температуру. Газов. Правого. Двигателя! - Чеканя каждое слово, произнёс он.
- Температура. Газов. В. Норме, - так же отчеканил в ответ полсотни первый.
Полковник хотел ему сказать ещё что-то, уже наклонился к микрофону, но подумав, отпустил переключатель, и чертыхнувшись вернулся к игре.
- Докладывает. Борт. Полсотни. Первый. Горит. Лампочка. Пожар. Правого. Двигателя! – Прозвучало из динамиков спустя ещё минуту. Уже чеканя каждое слово.
Смирнов швырнул со злостью кубики, так что они слетели со стола. «Долбо@б!» - буркнул зло и устало, ещё не нажав переключатель, а нажав произнёс угрожающе, разбивая на слога: «Тем-пе-ра-ту-ра га-зов пра-во-го дви-га-теля, полсотни первый! Тем-пе-ра-тура! Подскажите тем-пе-рату-ру га-зов!!!»
- Тем-пе-ра-ту-ра га-зов пра-во-го дви-га-те-ля в нор-ме! Но го-рит лам-поч-ка по-жар пра-во-го дви-га-те-ля! – так же с разбивкой на слога последовал ответ.
- Да выкрути на х.й, ты эту @баную лампочку, полсотни первый!!! – Рявкнул, руководитель полётов, уже не в силах сдерживаться и соблюдать регламент и правила радиообмена.
- Вас понял, - доложил полсотни первый и отключился.