- Знаешь его историю? - спросил меня приятель,...
- Знаешь его историю? - спросил меня приятель, показывая на какого-то бомжа.
Я не совсем понял поставленного вопроса, и переспросил, - чью историю?
- Да вот, его! – Рома кивнул на ковыляющую мимо развалину. Я присмотрелся. Лет под пятьдесят, как будто разбитый ДЦП: голова неподвижна и подвернута, кисти рук держит как богомол, идет на полусогнутых ногах, и на цыпочках, а взгляд, как у человека, которому только что ударили дубиной по башке. Это потом я обратил внимание на то, что одежда у него чистая, а первоначально, «бомжевитость» придавали ужасно потертые, сношенные ботинки.
Мой приятель Рома, репатриант из Абхазии продолжил:
- Это же «вертолетчик». Я его еще по Сухуми знал. Он нормальный был, летное училище закончил, жена, дети, летал на вертолетах, как Мимино. А во время войны его контузило, выжил, но вот так скрючило. В Сочи уже таким перевезли, он даже говорить не может. Семья сейчас с ним мучается... Хотя несколько лет назад с ним прикол тут случился. …
Помнишь, на площади возле морвокзала вертолет стоял - прогулки над морем? Там же цены за прогулки были - мама, не горюй, поэтому вертолет больше стоял, чем летал. А наш «вертолетчик» там постоянно ошивался, душа требовала неб@. Подойдет к пилоту, постоит, помычит. Тот и в сторону уходил, и в кабине прятался, и внимания не обращал, бомжара ведь с виду, не под стать ему, пилоту малой авиации, но как-то снизошел и спросил «что, хочешь в кабине посидеть?» «Вертолетчик» утвердительно замычал. «Ну, садись, только ничего не трогай!!» «Угу-угу» прозвучало в ответ. Наш «вертолетчик» при помощи пилота, с блаженной улыбкой на лице, забрался в кабину, посидел чуток, а потом дверцу – хлоп, и на замочек изнутри закрыл!!! Пилот тарабанит в дверь - «открывай, открывай»!! А «вертолетчик» тем делом осмотрелся, один тумблерочик, другой… щелк, щелк… Раскрутил винт… ПОДНЯЛ МАШИНУ В ВОЗДУХ, повисел пару минут и, с чувством глубокого удовлетворения, опустил машину вниз… Когда, после доброй паузы «вертолетчик» открыл дверь, пилот помог ему выйти как самой значимой фигуре в его жизни, правда, в штаны покакал, но виду пытался не подать…