«СЕМЕРКА» ДОРИАНА ГРЕЯ
Я жил во Львове в старинном польском доме. Все соседи знали друг друга, как облупленных и в общем, сосуществовали дружно. В радости - завидовали и выпендривались, в горе – мгновенно бросались на помощь, все как у всех...
Но один дядечка резко выделялся на общем фоне. Звали его Пан Юзык и был он партийным и советским работником. Юзык отличался говнистым характером и такой же внешностью: тоненькие ножки, пузо, зачес... Начальником был он видно большим – однажды я видел, как Юзык при всем народе поставил нашего участкового по стойке «смирно» и своим властным партийным голосом полировал его матом...
Как-то ночью милиция выселила из нашего дома семью тихих пьянчуг, а через полгода в их пустующую квартиру заселилась простая деревенская бабушка и по совместительству – мама Юзыка...
Опасаться нашего «слугу народа», соседи стали еще больше, а уважать - меньше.
Но было у Юзыка одно потрясающее качество, за которое его все ценили и старались перенять его – это отношение к своей машине. Год примерно 83-й, Юзык въехал в наш двор на новенькой «семерке». До этого «семерок» никто и в глаза не видел. Из других дворов приходили посмотреть на чудо автопрома, мы даже выпендривались перед чужими пацанами: - Цэ машина нашого пана Юзыка, а у вашому двори такойи нэма й нэ будэ...
«Слуги народа», как водится, должны пробовать - нет ли яда в похлебке хозяина? Но они предпочитали дегустацию начинать с хозяйских машин и черной икры, ну да не суть...
Шли годы и Юзык стал всеобщим авто-авторитетом. Чуть какой вопрос по продлению жизни аккумулятора или как выточить новые шаровые? – сразу бежали к нему и Юзык охотно раздавал туманные советы по защите машины от неумолимого времени... Сейчас фигня, а тогда «жигуль» стоил ровно, как квартира, поэтому ездить он был обязан всю жизнь своего хозяина, а потом перейти внукам по наследству...
Но годы шли, страна менялась, не менялась только «семерка» Юзыка. Все так же блестела, летала и ничего в ней не гремело и не чихало, раз в неделю Пан Юзык как штык - тщательно намывал ее из шланга, а вот лежащим под машиной его никто и никогда не видел... Партийные работники не какают и машины у них не ломаются, точка...
Наступил 1991 год. Год как год, вот только Юзык почему-то приуныл, нацепил жовто-блакитный значок и по-тихому свалил в Штаты. А его верная «семерка» все так же грустно стояла под окнами ожидая хозяина... Это было чудо, но выглядела машина так же, как и в далеком 83-м. Записана она была на маму пана Юзыка и та, не долго думая, продала «семеру» нашему соседу.
Всем двором как и положено обмыли покупку и поинтересовались о цене вопроса. Узнав цифру, мужики неодобрительно зацокали:
- Да че-то дороговато ты взял, поторговался бы, все же восемь лет – это возраст для тачки... но хотя деньги инфляция жрет каждый день, да и машина в шикарном состоянии... ничо, нормально.
Счастливый хозяин «семерки» еле сдерживая улыбку - выждал паузу и сказал:
- По поводу восьми лет - есть маленький нюанс: мамаша Юзыка мне все рассказала: оказывается – этот сучий потрох начиная с 83-го, каждый год у себя в обкоме по госцене покупал новую «семерку» одного и того же цвета, а старую продавал вдвое дороже, так что этой машине полгода отроду всего, а восьмилетние в ней только номера...
Партийный работник должен был подавать пример скромности в быту...