Я не могу сказать, когда у меня кончилось детство, но...
Я не могу сказать, когда у меня кончилось детство, но его начало знаю точно – 1 сентября девятьсот деревянного года. Когда я соизволил вылезти из мамы, бабка тотчас решила, что отдать малютку на воспитание «этим монстрам» - покалечить ребенку всю жизнь и дать ему путевку в Кресты.
Откуда у нее была такая убежденность – ХЗ. Предки мои замечательные люди.
Меня забрали прямо от теплой сиси к деду с бабкой и стали растить питерского интеллигента. Что это такое – я до сих пор не знаю и попрошу не подъ@бывать. Подозреваю, что этим хвастать в приличном обществе нельзя. И, собственно, моему детству пришел ппц.
Бабка ушла с работы и вплотную взялась поганить мне жизнь. Сидишь в песочнице и только собираешься отрихтовать лопаткой башку такому же сопливцу, а тебя цап за шиворот! «Сэрж, нам пора заниматься. Медуза Горгоновна уже ждет». Счастливый сопливец остается радоваться жизни, а рыдающего Сэржа волокут домой, переодевают и сажают за пианину. При этом старая клизма Медуза Горгоновна пьет с бабкой кофий, п%здит со мной по-французски и ломает мне пальцы для «постановки рук».
Суббота – самый поганый день недели. Приходят гости. На Сэржа одевают бархатные штанцы и рубашку с жабо. Когде моя истерика зашкаливает – жабо заменяют на галстук. Не комильфотно, конечно, но дедушкино давление того стоит. Где-то между 3-й и 7-й рюмками меня водружают на табуретку и я квакаю гостям какой-нибудь хранцузский стишок. Можно было бы и помяукать по-китайски, кроме Медузы языка никто не знает. Да и фиолетово всем, идет процесс подбора закуси для следующей рюмки. Потом за пианинку. Тут уже некоторые пытаются подпевать или дирижировать вилкой. Б#$ть, х*й какой Кафка додумается до такого сюжета. Иногда на субботники приглашали «монстров» и в папиных глазах я видел тоску и понимание.
Наконец предки вспомнили, что я – их сын и бабке было объявлено, что Сэрж переезжает к папе с мамой и идет учиться в школу в пролетарском районе. А бабка может засунуть свои педагогические таланты в ж@пу. Я нацарапал на пианине «Деда дурак», был выпорот и отбыл в еб@ня под загадочным названием Охта.
1 сентября я пошел в школу и началось детство. Уже числа 3-го мы шикарнейше подрались с моим будущим лучшим другом Павлухой. В драке участвовала половина класса, причем Ленка (будущая Пашкина жена) билась на моей стороне. Пашка до сих пор, когда Ленкин пилежь переходит границы терпимого, режет ее аргументом: «А ты в той драке за Серого была». И Ленка затыкается. А х#ли, общеизвестный факт.
Правда, ложка г@вна в моей бочке меда нашлась. Школа оказалась французской. Французов я со временем простил, что с них, с убогих… Но пианину и лягушачью кликуху Сэрж ненавижу по сию пору.