Решили в нашей больнице открыть эндоскопическое...
Решили в нашей больнице открыть эндоскопическое отделение. Время было такое: пошли в медицину деньги, стали мы неплохо зарабатывать, закупалась аппаратура, открывались новые отделения. Хорошее было время, жаль только, недолго оно продлилось.
Новое отделение – дело серьёзное: это и дополнительные помещения, и ставки, и ещё много чего хорошего. Вот и решили наши эндоскописты это дело обмыть. Было их трое, все бывшие хирурги, или анестезиологи, в общем, свои парни в доску. Назначили день, бухать решили чисто мужским составом. В мучительном ожидании праздника прошла неделя, мы, как солдаты до дембеля, считали оставшиеся до пятницы дни.
И вот настала вожделенная пятница, отстояли мы свои наркозы и операции, и пошли на банкет. В качестве подарка решили взять по бутылке коньяку – а что ещё возьмёшь? Не цветы же, в самом деле, им дарить.
Стол просто ломился от суровых мужских разносолов. Жидким золотом солидно блестел коньяк, чистым алмазом сверкала хорошая водка, скромно стоял в сторонке родной медицинский спирт, терпеливо дожидаясь своего часа. Закуски были просты, но обильны: жареная картошка с салом, винегрет, селёдка, солёные огурцы и грибы…
В общем, сказка. Начался банкет при большом скоплении народа. Хирурги и травматологи, урологи и представители других хирургических специальностей пришли, чтобы отдать дань уважения славным представителям эндоскопического ремесла, а также, чтобы поесть и выпить на халяву.
Время шло, на столе потихоньку редели закуски, в зале потихоньку редели гости. Кто-то отметился парой рюмок коньяку, извинился и отправился по своим неотложным делам, кто-то резко начал и быстро сломался, за кем-то пришли работавшие неподалёку жёны. Неизменным оставалось лишь большое количество алкоголя на столе. Когда кончился коньяк, все радостно накинулись на водку, а потом и спирт своей участи не избежал.
Время, меж тем, продолжало свой неумолимый бег, закуски стали просто кончаться, но хуже всего, что стало кончаться и терпение у прислуживавших нам на общественных началах за столом медсестёр. Наконец, одна из них с мрачным лицом заявила, что кончился спирт. Это, конечно же, вызвало целую бурю негодования, но спорить с ней было бесполезно. Впрочем, её легко можно было понять – всех медсестёр дома ждали мужья и дети, а кое-кого и внуки, так что им совершенно не в кайф было дальше наблюдать наши пьяные физиономии. Немного повозмущавшись для вида, мы угомонили заведующего эндоскопией Алика (о котором у меня, кстати, много есть, чего порассказать), который всё порывался проверить сейф, где хранился спирт, и громогласно требовал ключи и продолжения банкета.
Ключи от сейфа он так и не получил, а вот банкет продолжился в ближайшем ресторане.
К тому времени на ногах остались самые стойкие: три танкиста-эндоскописта: Алик, Игорь и Олег, и два представителя братской реанимации: я, а также мой друг и коллега – второй Игорь. В ресторане нам решительно не понравились цены на водку, качество закусок и кислые морды официанток. Естественно, мы не преминули об этом заявить в самой решительной форме.
Дело медленно, но верно шло к скандалу, но когда я услышал в разговоре двух официанток вырванное из контекста слово "милиция", стало ясно, что пора уходить и отсюда. Не хватало ещё, чтобы цвет городской медицины провёл праздничную ночь в «обезьяннике». Поневоле возник вопрос: куда пойти дальше? Время было смутное, выбор увеселительных заведений в городе не то, чтобы был ограничен, но практически полностью отсутствовал. И тут одного из эндоскопистов, ныне уже, к сожалению, покойного, Игоря посетила гениальная идея – пойти к его сестре, жившей недалеко от ресторана. Если учесть, что была уже глубокая ночь, а у сестры были маленькие дети, мысль эта, мягко говоря, отдавала душком. Но мы уже были не в состоянии различать запахи, поэтому дружно поддержали это предложение.
Придя к сестре, мы естественно, выпили ещё водки, поели пельменей, после чего все эндоскописты как-то тихо угасли, по очереди медленно сползая под стол. Ну, с Игорем всё было ясно – он был практически дома. Мы отнесли его на диван, где он забылся безмятежным сном. Компанию на диване ему составил второй эндоскопист – холостой на тот момент Олег. А вот с их шефом, Аликом, возникли серьёзные проблемы. Жена его, педагог по профессии, отличалась строгим нравом и дикой ревностью. Она периодически проверяла мужа на ночных дежурствах, внезапно приезжая из дома. Алик панически её боялся, поэтому его никак нельзя было оставлять здесь на ночь. Жил он на самом краю города, мы уже были совсем хорошие, но делать было нечего – надо, так надо.
Такси в те времена в нашем городе не существовало в принципе. О том, чтобы какой-нибудь частник посадил к себе в машину трёх пьяных мужиков в два часа ночи, естественно, не могло идти и речи. Спас ситуацию вахтовый автобус, развозивший работяг после ночной смены по домам. Пустив в ход всё своё обаяние и немного материальных ценностей, мы уговорили водителя довезти нас до дома Алика. Сам Алик к тому времени уже утратил последние остатки сознания и превратился в практически неодушевлённый предмет.
Ехали мы долго, с массой остановок в совершенно неожиданных местах. Работяги дикими глазами смотрели на трёх хорошо одетых мужчин, из которых двое были сильно выпивши, а третий – просто в хлам. В их глазах явственно читалась неприкрытая откровенная зависть.
Но всё в этой жизни кончается, в том числе, и сама жизнь. Старенький автобус с лязгом подкатил к нужному месту. Спотыкаясь и матерясь в темноте, мы нашли нужный подъезд, сверили адрес с написанным на бумажке – сами мы у Алика никогда не были, и с облегчением занесли его лёгкое тельце в лифт. Если учесть количество выпитого алкоголя, которое явно в несколько раз превышало летальную дозу для представителей других народов, то понятно, что мне захотелось немного пошалить. Подойдя к двери, и приведя Алика в относительно божеский вид, то есть вытерев сопли, и застегнув на все пуговицы пальто, я решительно позвонил…
Дверь распахнулась практически мгновенно, несчастная женщина, естественно, не спала. Взору её открылась поистине эпическая картина. На пороге стояли два здоровенных, коротко стриженных мужика в длинных пальто до самого пола: я – в кашемировом, мой коллега – в кожаном. Между нами, не касаясь пола ногами, вялым придатком болтался её беспутный супруг 165 см ростом и 52 кг весом.
– Здравствуйте! – строгим голосом произнёс я.
– Это квартира В-х? Это Ваш супруг?
– Да, да, конечно, мой! – с прояснившимся лицом кинулась нам навстречу боевая подруга эндоскописта.
– Стоять! – выставил я вперёд свободную руку. – Посмотрите хорошенько – точно Ваш, никаких ошибок? Может, просто похож? А то потом тащись к Вам за двести вёрст, меняй. У нас с этим строго!
Я сделал суровое лицо, постарался дышать в сторону и по возможности твёрдо стоять на ногах.
– Мой, это, точно мой! Сынок, иди, опознай папу!
Откуда-то из комнаты появился сонный подросток в трусах, недоумённо взиравший на происходивший в квартире театр абсурда.
– Ну, папа, – хмуро буркнул он.
– Что значит – «ну, папа»! – картинно возмутился я. – А документики у Вас на него имеются?
Продолжая резвиться, я проверил судорожно принесенные документы. Неизвестно, чем бы всё это в итоге закончилось, но случайно бросив взор налево, я увидел, что мой коллега Игорь начал потихоньку выпадать из картины мироздания и стремительно приближается к состоянию алкогольной комы. Поняв, что шутка немного затянулась, я скупо, по-военному, попрощался, вверил Алика в заботливые руки жены, и увлекая за собой напарника, произвёл на прощание контрольный выстрел.
– Эх, по компьютеру бы Вас пробить, да жаль, вертолёт ждать не будет.
Никогда не забуду полные ужаса глаза несчастной жертвы моего сомнительного остроумия. Представляю себе, какие вопросы она задавала своему похмельному супругу утром, после его мучительного пробуждения. По крайней мере, в понедельник, придя на работу, Алик не стал тратить лишних слов и сразу попытался набить мне морду.
Спасло меня только подавляющее физическое превосходство. Немного успокоив драчливого коллегу, я осторожно стал выяснять последствия своей не совсем удачной шутки. Оказывается, разбудив своего спящего безмятежным сном и, естественно, ничего не помнящего мужа, супруга стала выяснять, где он вчера был, по какому поводу так нажрался, и почему его привезли на вертолёте представители военной контрразведки – так я, оказывается, между делом представился.
Представьте себе, человек просыпается утром в субботу с жесточайшего похмелья, душа даже не просит, а настойчиво требует холодного пива, а вместо пива он получает полноценный семейный скандал с нехорошим идеологическим душком.
В общем, Алик долго со мной не разговаривал, и ещё дольше отказывался от совместного принятия алкоголя. Не знаю, как уж он там успокаивал свою жену, но думаю, этот случай стал их полноценной семейной легендой.
День эндоскописта мы больше не отмечали, да и отделение, собственно, скоро прикрыли.
А жаль.