Было это во времена, когда неожиданно сняли бронь с...
Было это во времена, когда неожиданно сняли бронь с ВУЗов.
Направили меня в Самарскую учебку. И через тройку месяцев вместе с четырьмя бойцами, как руководителя группы консервации Б.Т., выезжаем мы в учебный центр.
А в группе был у меня парень из солнечной Грузии. И тут, так уж бывает в армии, прилетают к нему родители. Ну, и естественно, как принято у столь гостеприимных народов, не только с хлебом и солью, но, и как говорится с тем, что бог послал. А бог послал, тогда литров пятьдесят вина, литров десять чачи, молочных поросят и других прелестей жизни, которыми награждает их столь благодатный край.
Спустились мы в лесок со своими сотоварищами, предварительно подмаслив заинтересованных в нас людей.
Стол у нас был..., что скатерти-самобранке и не снилось.
Ну, после чачи, как и водится после таких добрых напитков, ноги не слушались совершенно. Решили отсидеться до вечерней поверки на станции, а потом в толпе затеряться, притом плечи товарищей всегда выручат от черезмерной "застенчивости".
Время поверки, мы в обход плац обошли и выныриваем потихонечку из кустов, чтобы начальников не рассердить. И открывается перед нами картина... Плац пустой, никого, полное безмолвие и только на третьем этаже казармы слышится какое-то движение. Оказывается нашему киношнику, он дембель был, скучно стало, и он фильму крутит.
Доползаем мы до третьего этажа. Ну, и молодцев своих, после короткого инструктажа, запускаю внутрь, через определенный промежуток времени, а потом и вваливаюсь сам, спотыкаюсь, падаю на кого-то, извиняюсь, как могу. Поднимаю голову и вижу что побеспокоил я дежурного по части, прапора (в У.Ц дежурными только прапора ходили). А он, оказывается, таким образом всех моих ребят подловил.
Спускаемся вниз, разборка идет, откуда, кто такие (разговор был конечно не менее анекдотичен, но на это книгу писать можно, да и не об этом спич), мы конечно ему честно все сказали и дружно в комнату (опочивальню) офицеров пошли.
Стучится он потихонечку, тишина. Стучится громче, тишина. Еще громче стучится, опять тишина. Приоткрывает дверь, и видим мы комната пустая, почти, спит только один (их было около тридцати) и как раз наш, родненький командир роты.
Подходит наш Пуаро к его койке и разбудить пытается, а мы у дверей стоим:
- Товарищ старший лейтенант...
- Ммм...
- Товарищ старший лейтенант...
- Мммм...
Через минуту ему все-таки это удалось, и он спрашивает, тыча в нас пальцем:
- Это ваши солдаты?
Офицер поднимается, одаривает нас оценивающе-бессмысленным взглядом и безоговорочным тоном, выдерживая театральные паузы, говорит:
- Эти?... Не мои.
И занимает свое первоначальное положение.
Надо было видеть глаза прапорщика... Надо было видеть наши глаза...
Я честно говоря, даже обиделся.
В дежурку возвращались мы молча, настолько велико было потрясение от услышанного, что ни он, не мы не проронили ни звука.
Там, придя в себя, родные стены помогают, он стал кричать, размахивать руками, угрожать что отправит нас на "губу". Через полчаса спускается с проясненными, в некоторых местах, мозгами наш командир и наконец-то все встает на свои места. Ну, и между нами, двумя, изрядно выпившими людьми, опирающимися друг на друга по мере необходимости, происходит такой диалог:
- Товарищ солдат, Вы пьян!
- Никак нет, Товарищ Старший Лейтенант!
- Товарищ солдат, Вы пьян!
- Никак нет, Товарищ Старший Лейтенант!
- Товарищ солдат, Вы пьян!
- Никак нет, Товарищ Старший Лейтенант!
Это бы долго продолжалось, но силы его были на исходе, и он бросив дежурному по части: - Разберитесь!- ушел.
P.S. К моему счастью, все закончилось весьма благополучно, если не считать ночи проведенной в холодной каптерке, снятие с должности руководителя и не присуждение звания сержанта. А все потому, что единственным трезвым человеком, естественно если не считать солдат, которым по службе неположено, был тот прапор, дежурный по части.