Рассказал(а):

Пономарёв

Начало застойных/благословенных 80-х годов. Я, совсем...

Начало застойных/благословенных 80-х годов. Я, совсем еще молодой офицер ВДВ первый раз в жизни назначен помощником выпускающего в боковую дверку с АН-22 ("Антей"). Кто с них прыгал, знает - там такой коридорчик с закутком, в котором надо стоять и придерживать руками дверцу, чтобы при нужде по сигналу перекрыть путь десантирующимся. Конечно, начальник ПДС заинструктировал меня до полного опупения, обратив внимание на то, что эта дверка запирается путем поворота рукоятки, которую поворачивать не надо ни в коем случае. чтобы не застрять.
Мы летим на ученья под Брянск, зимой. Время подходит к выброске, я занимаю свое место в закутке, держу руками дверцу. Орет сирена, вываливается в дверь поток бойцов, хлопают в углу дверки чехлы от стабилизаций. Когда последним покидает борт выпускающий, я абсолютно непроизвольно поворачиваю эту самую злополучную ручку. Секунды через полторы, когда мне не удается откинуть дверцу и выйти, понимаю что наделал. Повернуть ручку обратно, чтобы расфиксировать дверцу и выйти, в спешке, естественно, соображения не хватает. Дергаю эту злосчастную дверку, пытаюсь вылезти через верх (мешает парашют за спиной).
В бесплодной борьбе проходит секунд 15, я уже начинаю понимать, что безнадежно отстал от потока десантирующихся, самолет за это время улетел уже достаточно далеко. Тут подходит "бортпроводница" (мужского, естественно, пола) и, щелкнув предварительно тумблером закрытия двери, освобождает меня из "плена" и почти силой, упирающегося и порывающегося все-таки прыгать, затаскивает в самолет со словами "Вылазь, пролетели".
Некоторое время растерянно стою, затем из пилотского отсека выглядывает летчик и зовет меня. Растерянно снимаю и укладываю в сумку парашют, прохожу к летчикам.
Первый вопрос - "Десантник, пить будешь?" Несколько растерянно, отвечаю конечно "да..."
Кто-то нырнул вниз, в кабину штурмана, и на свет появился 3-х литровый бидончик со спиртом, сало и огурчики.
Тут надо уточнить, что аэродром взлета у нас был Иваново, а самолеты из Сещи (это под Брестом), и после десантирования возвращались обратно, так что лету еще было прилично.
Ну сидим, пьем. Ближе к финишу - оба пилота практически никакие (шли на автопилоте, никто не "рулил". С возгласом "Ща сядем!" один из них натягивает кожаные перчатки, опускает сверху какой-то прибор вроде перископа и сажает огромный "Антей" так, что посадку можно было даже и не заметить. Не успели еще полностью остановиться винты - как экипажа в самолете уже нет.
И вот я стою один, в десантном комбезе поверх теплой одежды, без документов, но зато с автоматом и парашютом в сумке, черт знает где посреди абсолютно незнакомого аэродрома.
Подходит какой-то старлей с повязкой "дежурный", стреляет закурить и в завязавшемся разговоре узнает мою историю. Летуны - народ добрый, поэтому первым делом он ведет меня в столовую для летного состава. Сдаю в гардероб парашют, автомат не принимают, прохожу в столовую. Кормили, по крайней мере в то время, летунов весьма неплохо, и где-то минут через 40-50, забрав в гардеробе свой злополучный парашют, я опять выхожу на поле.
Уже знакомый старлей подходит и говорит, что во-о-н тот АН-12 сейчас полетит в Иваново (откуда мы взлетали), повезет камеры от стабилизаций ожидающим там нашим ВДСникам. Делать нечего - бреду в дальний конец аэродрома к одиноко стоящему АН-12.
Под крылом компания из 4-х человек в летной форме, разложена выпивка и закуска. Первый вопрос - "Пить будешь?" За выпивкой-закуской опять излагаю свою историю, и один из пьющих заявляет, что никуда они сегодня не летят, в лучшем случае завтра.
Тем временем подкатывает ГАЗ-66, и в брюхо самолета закидывают-таки наши чехлы от стабилизации, на что вся компания не обращает ни малейшего внимания. Минут через 15 через поле подбегает еще один в летном, скриком - "Через 5 минут взлет, погоду дали!" влетает в самолет, вся компания, прихватив меня - следом. Заводимся, выруливает на взлетку, минут 10 гудим моторами и вдруг - тишина. Пытаюсь узнать, в чем дело - говорят, что попутно неких спортсменов надо в Иваново забросить, просили подождать чуток.
Минут через 40 подъезжает ГАЗ-66 с этими самыми спортсменами (которые на проверку оказываются хорошенькими девушками), они быстренько запрыгивают, мы снова заводимся и, минут через 5, наконец-то взлетаем.
Почти сразу наступает ночь, летим уже в темноте. Ну, летчики как всегда, гостеприимны, поэтому описывать то, что происходило во время полета в гермокабине и в салоне на куче чехлов от стабилизаций, я уж не буду, но к посадке мы все уже были одной дружной развеселой компанией.
Садимся в Иванове, сразу-же к самолету подкатывает наша машина, быстренько здороваюсь со своими, перекидываем из самолета чехлы и попрощавшись с экипажем и девушками, зарываюсь в кучу этих самых чехлов и мирно дремлю, уставший, всю стокилометровую дорогу.
Приезд в часть - это было что-то. Я, уставший, со все теми же неразлучными друзьями парашютом и автоматом, вхожу в штаб. С криком "Родной, жив!" ко мне навстречу бросается оставшийся за старшего ПНШ. "А мы тебя вторые сутки ищем, сообщили что все десантировались, не хватает одного человека и одного купола! Где-ж ты был-то?!"
Летуны добрые люди, но забыли сообщить на землю, что я остался на борту. Вкратце пересказываю свою эпопею, быстренько сдаю парашют и автомат, и бегу домой отсыпаться.
Через сутки, отдохнув и отоспавшись, заступил дежурным по части, где и проболтался до конца учений.
История осталась практически без последствий, на следующих прыжках начальник ПДС опять ставит меня на то-же самое место, но на этот раз все проходит абсолютно благополучно.