Расстроили меня сегодня до подъема давления... Так-то...
Расстроили меня сегодня до подъема давления... Так-то я человек добрый. Отходчивый, стало быть. Но иногда окружающие доводят. Порвать хочется на части. И тех, кто доводит и манометр этот, что несусветное давление показывает.
Иду на работе по коридору. Вдруг слышу сладострастные стоны: "Ах!" – и в ответ: "Ох!"
Прохожу мимо двери. Опять тоже самое. Негромко так, тайно, едва слышно. Слух у меня хороший. Еще в школе выручал. По подсказке до тройки всегда доплывал. Опять стоны. По клавишам никто не стучит.
Ясно, думаю. Однако все мы люди, то есть человеки – не удержались от соблазна. Само со временем рассосется. Зачем людям настроение портить? Ушел и забыл.
Иду на следующий день. Опять те же стоны. "Ах!" – и в ответ: "Ох!" Только ярче. Ладно, думаю, опять с привязи сорвались. С кем не бывает?
Прохожу через час – то же самое в том же переплете. Начинаю терпеть. Прохожу через второй – все по прежнему. Терпения не хватило. Верчу ручку – закрыто. Хоть прикрылись, любители острых ощущений! Стучу. Сразу все стихло. Почти мгновенно открывают. Какая скорость! Клавиши клацают. Системные блоки урчат. Мониторы мерцают. Он и она мило улыбаются. Работа полным ходом. А я, стало быть, незваный гость.
– А мы тут дверь прикрыли. Хлопает от сквозняка и хлопает...
Посмотрел, подумал. Само собой: не пойман – не вор. Хмыкнул и ушел. Думал, маялся. Что делать? Как пойдут разговоры – не остановишь. Коллектив дело такое – грипп и слухи во все стороны и без проблем. У него дочь на выданье. У нее ребенок в детсад ходит. Значит, две семьи вдребезги. Потому как вторые половинки знаю. Опять же шеф все равно меня заставит разбираться. И начнется... Заламывания рук. Истерики. Взывания и завывания. Помогите сохранить семейный очаг! Судебные иски со справками. Работа – коту под хвост. И как всегда мне больше всех и достанется.
Короче, давление скакнуло. Вызвал его.
– Не гоже, – говорю, – Савелий Петрович, такое устраивать. Или у вас другого времени нет?
Покраснел он. Потом побледнел.
– Нет другого времени.
Совсем значит обалдел от молоденькой. Чувствую, глаза стали огнем переливаться.
– Трансляция только днем, – поясняет он.
– Какая еще трансляция? – не понял я, мило зверея.
– Четвертьфинальная и полуфинальная, – не моргнув глазом выпалил он.
Самые недобрые сомнения всполошились. Может, в интернете уже соревнования по оффисному п.рно устраивают? Он-лайн включение с рабочих мест и всякое такое. Может, наша фирма уже давно там в первых рядах?
Петрович видимо узрел мое живое представление:
– Вы не волнуйтесь. Сегодня же прекратим.
– Трансляцию? – побагровел я.
– Трансляция мы не можем прекратить.
– Это почему?! – давление взвинтилось до максимума.
– Она телевизионная... Мы только смотрим...
– Что вы смотрите?! – моему изумлению не было предела.
– Теннис...
– Какой теннис?!
– Большой. Сегодня полуфинал. А мы с Машей страстные любители... Но с работой у нас все окэй! Только отдел снабжения нас уже неделю держит...
Ничего я не сказал. Только подумал. Потом еще подумал. Про звуки разные.
– Ладно, – говорю. – Смотрите. Только звук выключите. Понятно?
– Понятно. Выключим.
– И отделу снабжения скажите, что давление у меня... от них поднялось.
– Обязательно передам.
На том и разошлись. А давление у меня еще два дня барахлило.