Я подошел к окну и увидел, что идет снег – первый...
Я подошел к окну и увидел, что идет снег – первый настоящий в эту зиму. С неб@ падали мириады крохотных хрусталинок, ярко сверкающих в свете уличных фонарей. Это было так нереально, так сказочно прекрасно, что я почувствовал беспричинную уверенность в том, что с этого самого момента жизнь моя непременно изменится к лучшему…
Я вернулся в постель и тут же сладко заснул. И наверное всю ночь радостно улыбался, потому что утром подушка была мокрой от восторженных слюней, которые всегда бывают во время по-детски безмятежных снов.
В институт идти совершенно не хотелось, а хотелось есть мороженное, рассказывать анекдоты и влюб..ться в прохожих девиц. Но для того, чтобы не идти в институт нужна была справка, а я чувствовал себя превосходно.
И тут на память пришел фильм «Кто поедет в Трускавец», где герой приходит в поликлинику, просит в регистратуре талончик к любому свободному врачу, потом врет что-то про ушибленное колено и получает вожделенный бюллетень. А почему бы и мне не попробовать именно так – по-киношному.
В поликлинике в регистратуру не оказалось очереди, и хорошенькая регистраторша откровенно скучала.
- Здравствуйте, барышня. Мне бы карточку и талончик к врачу.
- Здравствуйте, юноша, - передразнила она меня. – К какому врачу?
- А к любому. Вот к какому пошлете, к такому и пойду.
- Так уж к любому?! – спросила регистраторша, хитро блеснув глазами.
- Полагаюсь на Ваш выбор, - продолжил я игру.
Она принесла мою карточку и молча подала талончик в двадцать пятый кабинет. Казалось, что озорные огоньки так и сыпались из ее глаз.
- Мы с Вами еще увидимся, барышня?
- Всенепременно! Успеха у врача.
Я поднялся на второй этаж к двадцать пятому кабинету, взялся за ручку двери и замер: на двери висела табличка «Гинеколог». Подумав секунду, я решил не отступать и уверенно распахнул дверь.
В кабинете за большим заваленным бумагами столом сидела седая близорукая врачиха и усердно что-то писала, водя носом у самой его поверхности. А за соседним столиком сидела молоденькая медсестра. Из-под стола выглядывала ее точеная длинная ножка в прелестной туфельке.
Я остановился в углу у гинекологического кресла и громко произнес:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте-здравствуйте, - сказала врачиха, не отрываясь от писанины. Медсестра же ничего не сказала, а только с интересом взглянула на меня.
- Что у Вас? – спросила врачиха. - У меня это… «Черт возьми, что же у меня может быть?!» - … это… вне графика… не в срок… нерегулярно… - выдавил я из себя.
- Задержки что ли?! – спросила врачиха, не отрываясь от писанины. Медсестра же ничего не спросила, а только мелко затряслась в приступе беззвучного хохота.
- Вот-вот, задержки, - обрадовался я подсказке.
- Беременность, - брякнула врачиха.
- Да нет, вряд ли, - с сомнением в голосе сказал я, а потом уверенно добавил: - Исключено.
- А что же тогда? – поинтересовалась врачиха, по-прежнему не отрываясь от писанины. Медсестра же ничем не поинтересовалась, а стала медленно съезжать под стол от смеха. Из глаз ее катились крупные слезы, смывая тушь с ресниц.
- Может быть простуда, переутомление, - предположил я.
- Бюллетень не дам, - отрезала врачиха.
- А мне и не надо, мне бы справочку в институт.
- В институт?! В институт можно, - согласилась врачиха. – Верочка, выпиши освобождение на недельку, - сказала она медсестре. Та, выбравшись из-под стола и немного придя в себя, выписала справку и подала ее врачихе на подпись.
- В регистратуре поставите печать, - сказала врачиха, протягивая мне заветную бумажку, и впервые взглянула на своего пациента.
Я выхватил у нее из рук справку, буркнул «спасибо» и выскочил в коридор, спиной чувствуя ничего не понимающий взгляд.
Спускаясь по лестнице, я силился прочитать диагноз, но кроме «справка дана» и «освободить на семь дней» ничего не смог разобрать.
- Ну вот и я, барышня. Печать шлепните, пожалуйста, - сказал я знакомой регистраторше.
Та приложила печать, и возвращая справку, мельком взглянула в нее. Видимо, ее натренированный во врачебных почерках глаз сумел разобраться в диагнозе, потому что она почти наполовину высунулась из своего маленького окошка, провожая меня ошалевшим взглядом.