И приснилось мне, будто иду я по зимнему лесу. Вокруг...
И приснилось мне, будто иду я по зимнему лесу. Вокруг тишина, под ногами тихонько похрустывает снежок. Вдруг наверху, в ветках деревьев что-то закопошилось, осыпав меня колючим инеем. Я подняла голову и увидела среди веток рулон рубероида. «Помоги мне, Юля!... Спаси меня, добрая девочка! Умоляю тебя… Забери меня отсюда…» - жалобным, рвущим душу голосом попросил меня рубероид. «Но как же я тебя сниму? - спросила я. – Я ж не умею лазить…» «Умеешь, попробуй, ну что тебе стоит? Это ж такая малость, а мне такое облегчение… Сними меня, сними, сними…» - канючил рулон.
Я сжалилась и, обхватив руками ствол дерева, начала карабкаться наверх. И когда уже до рубероида оставалось буквально несколько метров, в небе вдруг появился на аэроплане летчик Чкалов, белозубо улыбнулся и схватив одной рукой рубероид, взмыл вместе с ним за облака. Я посмотрела вниз и офигела: до земли было невообразимо далеко, а вокруг дерева полукругом сидели волки в красных шапочках. Попыталась перенести тяжесть тела на другую руку, но ветка хрустнула, и я с криком полетела вниз…
От этого собственного крика я и проснулась. Со словами:«Вот, мляць, приснится ж такая х$%ня», списала все на гремучую смесь чая для похудения, двух бокалов мартини и ложки тыквенной клетчатки, которые составляли вчера мой ужин.
Во всякую мистику я не верила никогда. Черные кошки, гороскопы, гадания – все это чепуха на постном масле. А уж вещие сны – тем более.
В следующую ночь мне приснилось, что я в том же лесу, но уже летом. Иду себе спокойно в химзащитном костюмчике, срываю цветочки и плету венок. И выхожу к болоту. А на болоте вижу рулон рубероида, на котором в балетной пачке танцует Волочкова. И рулон под ее тяжестью все глубже и глубже погружается в зеленоватую жижу. И, перемежая слова бульканьем, опять просит меня спасти его, забрать с собой, укрыть, спрятать там, где его никто не найдет. Я ложусь на живот и начинаю ползти к рубероиду, тихонько приговаривая:«Потерпи, миленький, я сейчас, я скоро, я уже иду к тебе…» Но тут Волочкова делает какое-то невообразимое па в воздухе, приземляется и вместе с рубероидом медленно уходит под воду…
Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что нахожусь посредине огромного болота. Рядом с моим лицом быстро пролетел филин, чуть не задев меня крылом, и вдруг мерзко захохотал смехом Регины Дубовицкой.
От такого ужаса я начала медленно, но неотвратимо погружаться в бездну под мелодию песни «Беловежская пуща».
Проснулась я в отвратном настроении, решила, что клетчатка мне таки вредит. Выбросила ее в мусор с чистой совестью. Гадость редкая. Кто пробовал, знает.
На третью ночь сон был еще кошмарнее: будто я сижу в парикмахерской еще доперестроечных времен, и сушу голову под таким уродливым колпаком, который гонит горячий воздух. И вдруг вижу, что из-под колпака начинает валить дым. Я в ужасе пытаюсь его снять, но колпак будто прирос. «П%зд#ц прическе!!!» - с ужасом думаю я. Кое-как вырываюсь и мчусь к зеркалу. На пути к нему мне делает подножку Сергей Зверев. А когда я внимательнее к нему присматриваюсь, то понимаю, что это Сергей Шнуров!!! Шнуров и Зверев – один и тот же человек!!! От этого открытия у меня подкашиваются ноги, но я все же доползаю до зеркала и пытаюсь посмотреть на себя.
…А в зеркале – пустота.
И вдруг где-то в глубине мутной амальгамы я вижу рубероид. Он смотрит на меня умоляющим взглядом. И я понимаю, что я – рубероид. Я и рубероид – один и тот же человек. Я пытаюсь ему помочь, вытащить его оттуда, но пальцы лишь царапают стекло… Бигуди спрыгивают у меня с головы и с тихим свистом уползают в норы.
После этого сна я решила, что пора проконсультироваться с специалистом. Под специалистом я подразумевала свою подругу Люську, у которой были 20-типроцентные скидочные карточки на услуги всех колдуний и предсказательниц в городе и области. Некоторые из них даже принимали ее без очереди. А все потому, что Люська никак не могла устроить свою личную жизни и винила в этом потусторонние силы. Хотя если б она перестала считать м%нет чем-то извращенным и противоестественным и не знакомила каждого своего нового бойфренда на третий день с мамой, то шансов решить свои проблемы у нее было бы больше. Не то чтоб я ей об этом не говорила, но Люська давно перестала верить бесплатным советам.
В общем, рассказала я Люське все как на духу и спросила, к чему снится рубероид. Люська глубоко задумалась, потом спросила, что такое рубероид. Сама я точно не знала, объяснила, что это строительный материал, черного цвета.
- Говоришь, черного? – переспросила Люся. – Рулон большой?
- Ну да…
- Толстый?
- Ну не тонкий уж точно…
- Длинный?
- Длинный… - недоумевая от Люсиных наводящих вопросов автоматически отвечала я.
- Все!!! – победно выкрикнула подруга. – Я поняла. Это тебе хочется переспать с негром!
- Тю, малахольная, - возмутилась я. – Ты ж знаешь – я расистка.
- Э-э-э, дорогая, это сознание у тебя расистское, а подсознание очень даже антисегрегационное…
Люська хоть и дура как женщина, но начитанная.
- Слушай, Люся, если б твой Фрейд был во всем прав, то тебе уже полгода каждую ночь должно было бы сниться, как ты сооружаешь Эйфелеву башню из огурцов и бананов. А тебе котята снятся и вышитые подушки.
- Это да, - согласилась Люлька, перечеркнув этой фразой в одночасье все научное наследие Зигмунда Фрейда. – Но одно я тебе могу сказать точно: этим сном судьба пытается предостеречь тебя от какой-то беды, рубероид хочет о чем-то предупредить. Ты, это, поосторожнее будь и береги себя…
И так мне Люськины слова запали в душу, что после этого я стала прямо сама не своя и все ожидала неприятностей и бед. Почти перестала спать, поскольку рубероид продолжал сниться и умолял меня его спасти. Но это еще не все. На что бы не натыкался мой взгляд, везде было слово «рубероид» - на рекламных бигбордах, в газетных объявлениях, на боках маршруток, в спаме в моем ящике… В принципе, я находила этому логическое объяснения. Но многим вещам у меня логического объяснения не находилось. В метро, заглянув ненароком через плечо какому-то читающему парню в распечатку, я глазами выхватила словосочетание «Р.У.Беро и др.».
При выходе из метро какая-то старушка насильно вручила мне флаер – приглашение сходить в Экспериментальный Молодежный Театр на пьесу И.Жирдомирова «Рубероид», в двух частях.
На мой мобильный позвонил какой-то мужик и сообщил:«Ну все, я договорился…» «С кем договорился? О чем?» - недоуменно спросила я. «Как о чем? О рубероиде. Будем забирать. Где-то в пятницу утром…» Я испуганно отключилась и еще минут десять в ступоре смотрела на экран мобильника.
Мой бойфренд Сережа, человек не особо тонкой душевной организации, но добрый и заботливый, придя ко мне в гости вечером и заметив мою аристократическую бледность и нервозность, попытался меня приободрить как умел.
«Зая, ты какая-то грустная сегодня. Давай я за тортиком сбегаю, с чайком покушаем? Нет? Ну тогда, может, пивка? Тоже нет? Кицюня, так давай в спаленку, расслабишься… Тоже нет?» - казалось, Сережа исчерпал все известные ему способы развлечь барышню. Ан нет.
«Масипусенок, слушай, я тебя сейчас рассмешу! Мне такой анекдот рассказали – обхохочешься. Про то, как трое со сторожем на стройке бухали…»
Когда Сережа дошел до фразы:«Мужики, пьянка пьянкой, а рулон рубероида положите на место…» - и весело заржал, сотрясая все свои сто двадцать килограмм мышечной массы, я расплакалась. И со словами:«Вон, вон, чурбан бесчувственный, чтоб глаза мои тебя не видели!» вытолкала Сережу за дверь. На прощанье он посмотрел на меня взглядом незаслуженно обиженного бассета и, вздохнув, вышел.
Из-за рубероида стремительно рушилась моя личная жизнь.
А за ней и под угрозой оказалась карьера. Мой начальник в пятницу с утра позвал меня к себе и сообщил:«Я тут задумал склады наши немного отремонтировать. Вот, хотел смету с тобой обсудить. Значит, вагонки надо будет купить, цемента немного, рубероида, само собой…»
С криком:«Как вы могли, Николай Сергеевич??!» - я выбежала из кабинета и заперлась в туалете.
Николай Сергеевич был 20 лет женат на бывшей актрисе, которая, как она считала, ради семьи пожертвовала карьерой. Поэтому о немотивированных женских истериках знал побольше самого Курпатова. Через секретаршу он мне передал, чтоб я шла домой и хорошенько отдохнула.
Я так и сделала. Я брела по пустынным улицам, не поднимая от земли взгляд и всей кожей, всей душой чувствовала неотвратимое приближение беды, о которой меня так и не смог предупредить рубероид. Я его не спасла…
Обреченно пообедав, я включила телевизор. Но там Федор Бондарчук бодрым голосом сообщил:«В этом фильме снимались Юлия РУтберг, БЕРОев И ДРугие известные актеры…»
Я выключила телевизор, и чтоб скоротать время, стала читать мифы Древней Греции. Там, слава Богу, не было ни слова про рубероид.
Ближе к вечеру вернулись родители. Загоревшие, бодрые, они втаскивали в квартиру лукошки с клубникой и черешней, букет лохматых пионов, бутыль домашнего молока…
- Доця, а ты чего такая бледная? - спросил папа.
- Да устала что-то… - пробормотала я, не желая втягивать близких мне людей в водоворот мистических событий.
- Еще бы не устала, в городе ж экология ни к черту, ты в следующий раз давай с нами на дачу. Природа, воздух… Мать три ведра клубники собрала. Одна в одну… А погода какая всю неделю стояла чудесная… Хорошо съездили. Вот только вчера сволочь какая-то у нас рулон рубероида скоммуниздила, представляешь? Главное, всю неделю спокойно себе лежал, я его еще клееночкой накрыл… А тут просыпаюсь – нету! Слышь, мать, я таки на Ваську грешу… Уж очень он у меня этим рубероидом интересовался…» - с букетом, роняющим на пол пурпурные лепестки, папа пошел на кухню.
И я поняла, о какой беде безуспешно пыталась предупредить меня судьба... И облегченно улыбнулась.
- Ну и х$й с ним, с рубероидом, - радостно сказала я.
Чем очень сильно удивила своих родителей, никогда до этого не подозревавших, что их дочь ругается матерно.
* * *
Так что не говорите мне, что не бывает вещих снов.