В ранние 90-е годы, когда все разваливалось, и...
В ранние 90-е годы, когда все разваливалось, и инфляция била рекорды, месячная зарплата артистов капеллы „Думка” колеб@лась межу 10-15 долларами. Поэтому по способу выживания коллектив делился на две группы: одна пела и играла на похоронах, другая – в ресторанах. Бодрости духа люди не теряли, и охотно делились историями, свидетелями которых они были.
Один из хороших музыкантов в 1993-1994 годах подрабатывал в оркестре ресторана „Аскольдова могила”, который в народе сокращенно называли „Могилка”. Благодаря кухне, интерьеру, музыке и территориальной близости этот ресторан был излюбленным местом времяпрепровождения высокопоставленных чиновников недавно созданного Министерства иностранных дел Украины. Вопрос культурной программы для иностранных гостей в министерстве решался просто: „Сведем его в „Могилку”, да и делу конец.”
Однажды для решения каких-то вопросов приехала французская делегация средней руки, человек 5-6, которую принимали на уровне заместителя начальника управления. К концу рабочего дня все вопросы государственной важности были решены, все документы подписаны, и французы, мидовцы и спонсоры-бизнесмены, которым нужны были дипломатические паспорта, дружно направились в „Аскольдову могилу”.
Еда была замечательной, водка превосходной, музыка прекрасной, проникнувшиеся друг к другу симпатией сотрапезники изощрялись в любезностях и остроумии, и все быстро пошло в нужном направлении.
После бесчисленных тостов, приняв на грудь пять по сто, заместителя начальника управления с раскрасневшимся лицом защелкал пальцами, подзывая главного лабуха (тот, к слову, был из оркестра оперного театра). Лабух угодливо склонился, начальник сунул ему в нагрудный карман купюру в сто тысяч карбованцев и попросил исполнить что-нибудь душевное „для наших французских друзей”.
Руководитель ансамбля посовещался с музыкантами, взмахнул рукой, и грянула „Марсельеза”: „Отречемся от старого мира...”
Французы встали по стойке смирно, мидовцы тоже встали, поскольку знали, что это французский государственный гимн. Отзвучала музыка, все сели, главный француз со слезами на глазах тряс руки замначупру, говоря, что гостеприимство украинцев, их чуткость и такт превзошли все мыслимые ожидания. Хозяева польщены, и тосты, выпивка и закуска пошли с удвоенной силой.
Через полчаса краснорожий мидовец снова подозвал лабуха сунул ему сто тысяч карбованцев и заказал: „А теперь мою любимую, про зайцев!”.
Ансамбль грянул „А нам все равно”, краснорожий пустился в пляс с переводчицей, другие тоже последовали их примеру, а французы встали за столом по стойке смирно.
Когда песня закончилась, главный француз с горящими глазами, схватил украинского коллегу за руку со словами: „Боже, мы и не знали, что у Украины такой прекрасный, зажигательный гимн! И как красиво вы его танцуете!”