Ехал домой. Очень захотелось мандаринов. Не так чтобы...
Ехал домой. Очень захотелось мандаринов. Не так чтобы один-два. А сильно захотелось и много.
Купил килограмм мандарин. В пакете несу домой и радуюсь про себя.
Пришел. Сел на стул, почистил целый килограмм. Кожурок мандаринных получилась гора. В воздухе стоял мандаринный аромат.
Я набрал ванну, сложил мандарины в большую салатную миску, взял любимую (ну не то, чтобы совсем любимую, просто нравится очень) книжку и лёг в ванну.
Не спеша я ел мандарину за мандариной. Есть со временем становилось всё труднее. Потом внезапно я почувствовал, что желудок не разделяет моё стремление массового уничтожения мандарин. Я слегка выгнул спину. Желудок чуть растянулся. В нем оставалось место примерно двум мандаринам. Постепенно, сначала откусывая по треть мандарина, а потом и того по дольке, я заталкивал их в свой строптивый желудок. И правда, должно же зло (т.е. нежелание желудка поглотить килограмм мандарин) быть заборотым.
И вот она - последняя долька! Собравшись с силами и максимально изогнув желудок я проглотил и её.
С чувством выполненного долга я посмотрел на салатную миску. И о ужас!!! Там лежал последний мандарин. О, исчадие ада, сын ишака, зачем тебя произвело мандариновое дерево на свет! Зачем папа мандарин водил тебя в садик, где ты играл с другими мандаринами! Почему твоё дерево не облюбовала стая собак и не зассала его нах... пардон, увлекся.
В общем мандарин был последним, и скорее всего олицетворял либо грядущее наказание либо испытание. Мне оставалось только одно - съесть его. Чуть-чуть потянувшись, я ухватил сей ненавистный плод и затолкал в рот. Приторный сок брызнул, покрыл нёбо, язык, залил рот. Каждое движение челюстью заставляло мандарин выделять всё больше сока. Вот уже невозможно было всё это держать во рту. Бесконечно это продолжаться не могло. И вот, я собрался последними силами и совершил рывок! Движение языком, ещё одно, старательно протолкнуть мандарин в горло, проглотить.
Вот мандарин вместе с соком устремился по пищеводу и в желудок! Даааа. Мой желудок, переполненный ужином из пяти котлет с картошкой, обжаренной в яйце и чаем с пирогом, явно не ожидал такой подставы. Я задержал на миг дыхание, затаился. Максимально напряг все мышцы на контроль блевательных позывов - и вот о чудо! Я одолел. Я победил. Справедливость восторжествовала. Я бессильно разлегся в ванне и отдался процессу пищеварения.