- Мамакулов, - ввозя в палату штатив с капельницей,...
- Мамакулов, - ввозя в палату штатив с капельницей, весело протрубила молоденькая медсестричка лежащему на койке Иванову. - Закатайте-ка рукавчик! Будем лечиться!
- Какой еще Мамакулов?! - взбрыкнул Иванов. - Моя фамилия Иванов! Иванов Иван Иванович!
- А у меня записано - Мамакулов Ахмет Сулейманович, - улыбнулась сестричка. - Но в принципе это неважно.
- Как - неважно? - изумился Иванов. - Почему неважно?
- Потому что мы капаем всем больным одно и то же! - сестричка кокетливо одернула халатик. - Какие препараты на склад завозят, те и капаем. Завтра завезут другое, будем капать другое. Так что, Мамакулов, давайте поработаем кулачком!
- Да не Мамакулов я! - подскочил на койке Иванов. - И кулачком я сейчас знаете как поработаю!
Сестричка мигом ретировалась за дверь, но не прошло и минуты, влетела снова, но уже в сопровождении двух дюжих санитаров. В руках у нее был шприц. Судя по всему, с чем-то весьма успокоительным.
- Ну вот, Мамакулов, отдыхайте! Видимо, от долгого лежания вы немного переутомились, - проворковала сестричка, выдергивая иглу. Санитары, подождав с минуту, отпустили руки и ноги Иванова.
Ночью слегка отошедший от укола Иванов прокрался в ординаторскую и переправил в своей карточке фамилию Мамакулов на Иванов. Но утром следующего же дня во время обхода лечащая врач, осмотрев Иванова, укоризненно покачала головой и, ткнув пальцем в карточку с исправленной фамилией, прогудела:
- Нехорошо, Мамакулов! За такие вещи, Ахмед Сулейманович, можно и из больницы загреметь! И больничного не оформить!
- Да не Мамакулов я! Поймите! - схватил уходящую врачиху за полу халата Иванов. - Иванов я! Иванов! И-ва-нов!!!
Халат затрещал по швам, а успокоить Иванова на этот раз смогли только два укола и четыре дюжих санитара в придачу.
- Нехорошо так буйствовать, Мамакулов, - с жалостью посмотрела на следующее утро на Иванова буфетчица, выдавая Ивану Ивановичу порцию манной каши. И, бухнув в тарелку еще один половник, добавила: - Ешь, Мамакулов, побольше, вон бледный какой! Совсем как покойник!
Битые тарелки и размазанную по полу и стенам кашу потом полтора часа соскреб@ли две буфетчицы и три посудомойки, а успокоить Иванова смогли только четыре укола и восемь здоровенных санитарных работников.
Когда на следующий день в палату, топая как слоны, влетели 12 санитаров и грубо принялись грузить Иванова на каталку, тот в безумном стpaXе заорал:
- Не надо в морг! Я еще не умер! Я хочу жить!!!
- Да не в морг, не в морг, - ворчливо успокоил Иванова один из санитаров, тщательно привязывая руку Иванова к каталке. - Всего-то лишь в психиатрическое отделение! А в морг только что увезли Иванова. Так что, - санитар мельком глянул в сопроводительную бумагу, - вам крупно повезло, Мамакулов! Ведь в морг могли отвезти вовсе не Иванова, а вас!
После этих слов Иван Иванович сразу успокоился и, подетски улыбнувшись медработникам, сказал:
- Спасибо, товарищи! Век вам этого не забуду!
На что один из санитаров, внимательно всмотревшись в бледное лицо и трясущиеся губы Иванова, саркастически заметил:
- Век-то ты, Мамакулов, пожалуй, не проживешь. Но лет двадцать-тридцать еще попрыгаешь, если, конечно, до утра дотянешь.
"И то правда, - закрывая глаза, подумав Иванов. - Надо обязательно дотянуть! Так что держись до последнего... Ахмед Сулейманович!"