День, когда Кирилле Степанычу Птаху, председателю...
День, когда Кирилле Степанычу Птаху, председателю колхоза «Большие П%сдецы» стукнуло 50 лет, начался рано.
Стремаясь, как бы не разбудить 180 кг мощно храпящей человечьей рульки, Степаныч прошел на кухню, #бнул кваску, оделся и пошtл заводить свой «ЛуАЗ» - выс#р западно-украинского автопрома, тюнингованный жестью в районе прогнившего капота и крыльев. Жестко заваренный в арматурную клетку и залитый по краям бетоном, мотор от трактора «Беларусь» взревел из тесной утробы мелкоколёсого горбуна и #банул с места полным приводом со звуком, от которого деревенские псы попрятались в норы.
«Птах проснулся, шоб ему ж@па заросла», - сельчане не любили председателя. Раздражительный и грубый по-трезвяку, пьяный он был, что чума. Его «ЛуАЗ», выпучив круглые фары, озверело месил в грязь кроликов и уток, неосторожно выбежавших на дорогу. А когда Птах ужырался в г@вно, «ЛуАЗ» ехал сам, как танк, кроша заборы, перепахивал посевы картофеля и швыряясь из-под колёс кусками красной свеклы, вламывался бронированным носом в хлева. Пытаясь съ#баца, бараны влажно лупились лбами о стену, а коровы прекращали лактацию, глядя как разъярённые хряки кромсали желтыми зубами шины «ЛуАЗа». Случалось, Степаныч таранил жилые дома и сносил электроопоры, оставляя деревню без света на недели. В итоге, хозяева помимо починки заборов, стен, издержек на ветеринара, ещё и возмещали ущерб ненавистному сатрапу.
Брызжа ноябрьской грязью, то и дело срываясь в лихой дрифт, Птах мчал резвей обычного, по ходу раздавив зазевавшегося полкана и разнеся телегу дров. Объехав владения и собрав оброк с душ, «ЛуАЗ» рванул в сельский клуб, где назревал фуршет с последующей банькой и охотой.
Косясь на столы трещавшие от спиртного, дичи и салатов, скотники и доярки целовали руки любимому Птаху, комбайнёры, лукаво подмигивая, тискали его заскорузлыми руками-лопатами, а сентиментальные алкоголики-сатрапы из соседних колхозов лезли лобызаться взасос. Подарили сервиз на 12 персон, гламурный телевизор на 300 кг, 5 электробритв, 3 магнитолы, ружьё и ракетницу.
Обмывали юбиляра бурно: запивали водку шампанским и яросно чавкали золотыми челюстями.
Вскоре лица и кулаки мужчин налились кровью, а у доярок из-за пазух попёрли мощные белые персы. В воздухе запахло древним инстинктом.
Чтоб отвлечься, включили телек. Мощный гул диодов внутри электронного монстра сопроводила вспышка сгоревших щитовых пробок и экран померк, едва успев явить изумительного качества рябь. Атмосфера накалялась...
«В баню!» - разорвал тишину голос Птаха с последовавшим из ракетницы сигнальным залпом зелёного цвета, разнесшим в хлам фанерную дверь.
Кавалькада рычащих, закованных в гусеницы, «Таврий» и «ЗАЗов» понеслась по селу. В голове колонны рвал землю «ЛуАЗ», буксировавший по грязи санки с телевизором. Распотрошив углы и стены нескольких изб и сараев и изрядно покоцав главную водонап0pную башню колхоза, колонна подъехала к «Бане».
Жители окрестных домов, загодя попрятав иконы, детей и скот в погреб@, доверили судьбы провидению.
Смеркалось. Близился апофеоз всей этой фейерии.
Заливая кишки этанолом, человеческое стадо предалось разврату. Лоснились распаренные помещичьи я%ца, в горячих с%ськах вскипало молозиво, а брызги сп#рмы засыхая на лету в 140 градусной жаре, крошились на кафель. Подключенный напрямую к тэнам, телевизор с верхней полки сауны уп.pн0 не давал картинку. Тупо разозлившись, Птах, обвешанный магнитолами и бритвами, на#бнул в него из ружья и проорал: «Аста ла виста, бабы!» (Зарядом картечи телеку вынесло экран, обнажив жуткий массив проводов, втулок и шестерён...)
«Мужыки! На охоту!»
Десяток полуголых двуногих существ, выпарив остатки мозгов, с базуками и мушкетами наперевес, вывалил вон...
Канонаду и крики в ночи, леденящие душу, слышали аж за озером, в хуторе Ближние Х$%ковичи, где мужики начинали точить рогатины, а древние старики с просс@нных печей шамкали беззубыми ртами, нашаривая среди тряпья свои ржавые карамультуки.
К утру маршрут двуногих, причудливо петляя среди полей и оврагов, упёрся в бычник, ворота которого были вынесены с треском. Беглый осмотр здания выявил двух сторожей и телятницу в состоянии вялого ко%туса и сотню припаркованных мясных быков, коих тут же отвязали и оседлали. Завязалась удалая джигитовка. Скачущие всадники лихо палили из ружей, нечленораздельно ликуя.
Развязка наступила, когда у одного из джыгитов кончились патроны и намотав на ствол клок соломы, тот поджог его наподобие факела и его примеру последовали остальные. Огненный перформанс привёл двуногих и четвероногих в первобытный кураж, и крыша бычника не замедлила вспыхнуть. В жуткой сумятице, даже сыпавшиеся с крыши фрагменты шифера и капли жыдкого рубероида не вызывали стpaXа у диких трапперов...
Грохот обрушившейся крыши, резонирующий с трубным гласом сотни быков, ранним утром услыхали даже в селе Дальние %#беня.
Обглоданные енотами остовы быков, с вцепившимися намертво скелетами всадников, пастухи находили на полях и берегах водоёмов.
Дети колхозников долго ещё обс%р@лись во сне, плакали и рисовали скачущих, горящих кентавров.
Когда нашли обгорелые мощи Птаха, население с горя неделю не просыхало и драло гармошки.
Колхоз ещо некоторое время лихорадило, но с приходом нового председателя, появились надежды на счастливое будущее...
Но и они вскоре рухнули, как крыша старого бычника и жизнь превратилась в сплошной кромешный Ад.