Уж сколько историй сказано – перерассказано о...
Уж сколько историй сказано – перерассказано о лейтенантах–«двухъягодичниках»! Шаблонное восприятие: недотепа, который ни нормальный ВУЗ не сумел выбрать, ни отмазаться от армии после его окончания не сумел. Отношение к ним со стороны кадровых офицеров и бойцов – насмешливо-покровительское, как к младшему братишке в большой семье, неловкому, глупенькому, но не вредному. Старшие братья такого хоть и шпыняют за недотепистость, но по-своему жалеют и чужим в обиду не дают: какой ни есть, а наш.
И вот прибыл к нам в часть такой вот отличник, на должность терапевта в санчасть. Родная врачебная специальность – педиатр. Глядя на него, первым делом приходила на ум народная мудрость: с кем поведешься – от того и наберешься. Росточком с веник, розовая лопоухость и младенческая доверчивость во взгляде. Как такого в десантуру направили – уму непостижимо. Начальник склада просто обрыдался, пока на него форму подбирал: «Да что у меня тут – «Детский мир», что ли?!».
Ну, что. Поржали, постеб@лись, потом привыкли, тем более, что парень дурака не валял, а дело свое делал добросовестно – бойцов пользовал грамотно, хоть по первости все к ним как к младенцам обращался по привычке: «Ну-ка, животик вам прощупаем – ха-раший у нас животик, не болит…» - ну и в том же духе. И мордастому начальнику столовой спуску не давал за чистоту в пищеблоке – тот поначалу попытался было нагло отшить оборзевшего сморчка, так Пилюлькин такой визг поднял, что в штабе слышно было. И на целого командира роты мог наехать, если тот собирался бойца с температурой в наряд поставить – ни черта не боялся, паразит, и дело свое делал – хоть через «не могу».
И вот начались прыжки с парашютом. За Пилюлькина все волновались – не унесло бы его куда-нить с его бараньим-то весом. Ничего, обошлось – и выпрыгнул сам, без посторонней помощи, и в пределы площадки приземления попал. И вот стоит он – гордый, как Суворов после штурма Измаила и счастливо новенький значок парашютиста в кулачке тискает. Обступили его офицеры, лапку все пожали, по спинке похлопали и наперебой заспорили, кто перворазника поздравлять будет. А поздравляют перворазников как? Да просто – становится тот в позу отделения от самолета (ракообразно то есть), а двое дают ему по заду парашютом в сумке – ну, традиция такая, пожелание многих успешных прыжков в грядущем. В споре победили двое самых здоровых, им и выпала честь поздравить новичка.
– Приготовиться! – поздравляющие сотрясли своим комбатским рыком окрестности аэродрома.
Пилюлькин встал в указанную позу – куда деваться? Не он первый, не он последний.
– Пятьсот один! – радостно заорали все хором, в то время как два брата-комбата принялись раскачивать увесистую парашютную сумку (порядка пуда веса, кто не знает), - Пятьсот два!.. Пятьсот три!!!
Сумка влепила по тощенькому пилюлькинскому заду и придала папе доку неслабое ускорение, от коего тот улетел на пять метров и кувырнулся в канаву. Дружно заржали, полезли вытаскивать бедолагу и обнаружили, что тот при падении нормально сломал себе лодыжку.
– Во, б^&, - почесал репу один из комбатов, - Как не повезет, так, и на родной сестре тр%ппер поймаешь…
К чести Пилюлькина, держался тот по-гвардейски: не скулил, сам себе наложил шину, после чего его с почетом доставили в госпиталь, где он и педиаторствовал до того, как попасть к нам.
И вот когда наступил его звездный час!
Знакомые медсестрички, не обращавшие раньше на него никакого внимания, теперь просто кипятком писали от уважения к настоящему мужчине, у которого в анамнезе было записано: «Обстоятельства травмы – при исполнении служебных обязанностей, во время совершения парашютного прыжка». А как же – как бы то ни было, а стpaXовку человек получить обязан!