Плебей
Не знаю как вы, а я до сих пор отвечаю на вопрос "который час", (допустим) "Восемнадцать пятнадцать". Так приучили в армии (читай в погранвойсках). Иваныч, замбой наш, частенько шутил подобным образом (ему видимо казалось это безумно смешно), и говорил: "Ровно в три четверти пятнадцатого начинайте кидать диполь, а то не успеете к трем на связь выйти". Киргизы, особенно по молодости, обугливались от такой задачи.
Собственно говоря, с сыном бишкекского народа, фрунзенцем Махмудом, этот казус и произошел.
Что такое банный день? Это не как в гарнизонах, это на целый день. Специфика такая заставская, что одновременно нет возможности людям мыться, да и банька-то была на восемь шайко-персон.
И вот суббота. В идеале сначала моются женщины, старики и дети. Стариков в геронтологическом смысле не было, а женщин было три штуки и Арбекова, итого четыре. Но начальника супруга, замполитша и замбойша имели детей, примерно одного сопливо-дошкольного возраста, и ходили мыться всем коллективом. Надежда же Арбекова, в силу своей (на тот момент) бездетности, предпочитала омовения сольные, долгие и одухотворенные. Нельзя говорить про женщин такие вещи за глаза, но я скажу. Площадь поверхности ее туловища была чуть меньше гужевой нашей кобылы, времени и воды требовалось соответственно.
В тот субботний день офицеры не мылись вовсе, поскольку начальник сидел ответственным, замполит на границе, замбой в отряде (или наоборот), а старшина заставы прапорщик Арбеков по техническим причинам мыться был не в состоянии, так как третьего дня опрокинул себе на нижние конечности кастрюлю с лярдом, и ходил по территории заставы в одних трусах, пугая белыми бинтами пограничные наряды.
Я по обыкновению сидел дежурил. Зашел Махмудка с кислой миной, и на вопрос о причине расстройства ответил, мол чего радоваться, с восьми уходить колуном до полуночи, а значит - фиг не баня. И остынет к ночи, и воды не останется. Ну я ему и отвечаю, дескать офицерье сегодня в баню не идет, бабы с детьми к 16:00 закончат, ты и иди по-быстрому, Надька будет как обычно перед боевым расчетом валандаться (а про себя подумал: "А вся, б..дь, остальная застава будет ждать, пока она кончит"). Махмуд посветлел всем своим скуластым лицом, и напевая что-то удалился.
Тихонько шли к завершению пограничные сутки, а значит и мое дежурство. Выпустив очередного часового на вышку в 16:00, я про себя отметил, что женщины со своим барахлом вышли из бани. Пока разряжал сменившегося колуна, обратил внимание, что Махмуд торчит в курилке, но ничего уточнять не стал, не хочет как хочет. В 18:00, отсвечивая шелковым, с райскими птицами размером в половину меня халатом, прошествовала Надька. А в 18:20 из бани раздался звонок. Надька почти визжала как бензопила "Урал":
- Але, дежурный, здесь Курбанову плохо.
- ???
- Он ударился об стену и упал и лежит!
- !!?
- Да сделайте же что-нибудь, он голый упал!... Ой погодите, я оденусь!
И отпустила клавишу ТА-57.
Я побежал в баню. И точно, на полу в помывочной лежал Махмудка.
- Он из парилки выбежал, а потом я испугалась и закричала, и он в дверь не попал, а проскользнул мимо и ударился в простенок.
Надька, замотанная в простыню, ввела меня в ступор, и я не сразу сообразил, что нужно делать. Арбекова не отводила взгляда от Махмудовых вольно разбросанных чресел. Выскочив в предбанник, я схватил простыню, накрыл его с головой, и только потом до меня дошло, что надо водой окатить. Пока набирал таз, прибежал сам Арбеков. Видимо, глас своей фемины он слышал и через стены.
- Откуда труп, кто такой?
- Это Курбанова.. Курбанов заболел...
Я чего-то невпопад там говорил, потом плеснул целый таз холодной воды Махмудке в район головы прямо на простыню. Труп зашевелился, я подхватил его и вытащил в раздевалку.
- Потом, трищ прапоршик, все потом, разберемся!
Махмудыч ожил слегка и, ошалело уперевшись взглядом в плинтус, натягивал прямо на голую задницу свои камуфляжные штаны.
- Надя, эти плебеи хотели тебя унизить?
- Нет, только Курбанов, но он не успел, он упал.
- Товарищ прапорщик, я вам все сейчас объясню, вышла накладка, это недоразумение!
- Я сейчас доложу начальнику, чего вы тута творите!
В общем, увел я Махмуда, через кухню прошли в сушилку, я крикнул связиста, чтоб посидел в дежурке вместо меня, растолкал спящего фельдшера Бойко. Махмуд тер огромную шишку на лбу и гнусно грустил.
- Я тебе во сколько сказал мыться?
- В шестнадцать.
- До^б@еб, шестнадцать - это четыре, че-ты-ре, а не шесть!
- Так бы и сказал.
- Тьфу б^&, ну чурка-чуркой!
- Сам ты...
- Ладно, не обижайся, вырвалось сгоряча.
Тут вступил фельдшер:
- Тошнит, голова кружится, блевал, не блевал?
- Нет, только Надька перед глазами голая как живая...
- Это шок, это пройдет, сотрясения нет, че меня будите по пустякам!
И ушел. Дальше Махмуд рассказывал удивительные вещи.
- Захожу я значит в парилку, только плеснул, слышу, кто-то поет. Приоткрыл дверь чуть, смотрю - Надька! И так мне сразу стало... эээ жутко! Я дверь-то прикрыл, и держу, чтоб не вошла она. А потом стало мне жарко нестерпимо, и я решил прорываться. Яйца прикрыл и ломанулся. А она как заорет! Ну я и не повернул в дверь-то! а скользко блин, а руки яйцами заняты. Ну я и впечатался в стену. И не помню больше ничего. Чего теперь будет?
- Фиг ее знает, чего она майору напоет! Знаешь чего, Махмуд, иди-ка ты сам к начальнику, да все и доложи как есть.
Когда стих гогот в канцелярии, появился счастливый Махмуд с чистым листом бумаги.
- Объяснительную писать будешь?
- Нет, начальник приказал часы нарисовать, и цифры подписать. И чтобы я всегда с собой носил. Дай мне твои командирские, срисую - отдам.
В общем, ничего и не было, сошло с рук. А в полночь, когда я собирался в ЧГ, ко мне подошел Махмудка и спросил: "Слышь, Аллюр, а плебей, это журнал который с го^ыми бабами?"
Автор: Аллюр