1998 год. Я - медсестра физиотерапевтического...
1998 год. Я - медсестра физиотерапевтического отделения 10 поликлиники города N. Поликлиника - бывшее владение купца Рейнеке, и кабинет мой - бывшая танцевальная зала барышень Рейнеке.
Обычное поликлиническое унылое утро, по массивной мраморной лестнице вяло перебирают ногами бывшие парткомовские жены и члены их семей, регистраторши натальпетровны поправляют перед гардеробным зеркалом прически "а ля гнездо", ритм поликлинического утра такой же аритмичный, как и пульс большинства обитателей учреждения здравоохранения.
А на улице бьет ключом жизнь - там буйствует май, надрываются воробьи, весело несутся по лужам автомобили, радуются солнышку деревья, выпускающие на белый свет желтоватые листочки. Посмотрев в окно на весну, я поднимаю глаза к потолку кабинета - там два ангела, примостившихся в углах шестиметровой залы и непонятно как не расстрелянных коммунистами. Но все же вездесущая советская власть внесла поправки обитателям рая - у ангела справа оторван нос и подбито крыло, левому ангелу судьба уготовила более горькую долю - в ногу ангелочка когда-то был вбит крупный гвоздь, и вымазанной сажей рукой напрочь оторвано невинное ангельское причинное место. Но несмотря на инвалидность, ангелы умиротворенно улыбались, нежно держа около пухлых губ гипсовые дудочки.
В десять утра с третьей попытки дубовая трехметровая барская дверь в моем кабинете проштурмована, и в кабинет входит бодренькая маленькая старушка. Поздоровавшись (обычно жалобы начинаются сразу - с порога, без приветствий), бабушка садится на стул и замолкает. Я рассматриваю пациентку - лицо с неглубоким морщинами, чистый белый платок на голове, такая же опрятная кофточка и юбка, в глазах нет и намека на склероз.
"На что жалуетесь" - начинаю я разговор. "Я пришла на магнит, болит колено". Так как бабушка в возрасте, так сразу отмагнить её я не имею права. "Как сердце? - спрашиваю я. - Не беспокоит, заболеваниями сердечными не страдаете?"
В молодости страдала, отвечает бабушка, лукаво улыбаясь - мужа уж очень любила.
Оценив юмор, спрашиваю:
"А куда ж мужа дели?" - шутливо спрашиваю я.
"Не я дела - немцы дели, погиб на фронте. На сердце не жалуюсь, так, разволнуюсь когда, корвалола 20 капель выпью и всё."
"Как давление?" - продолжаю расспрашивать я.
"Не жалуюсь" - отвечает старушка. Понимая, что со здоровьем бабушке повезло, уже формально перечисляю - "Зрение, желудок, варикоз, щитовидка не беспокоят?" - нет, не беспокоят. Никогда ничего не болело.
"Так что ж тогда с ногой случилось?"
"Да вот, яблоню обрезать полезла, а на лестнице дощечка прогнила, я не удержалась и упала на прямых ногах аккурат в землю, как ракета. Поленилась за новой лестницей в сарай сходить, а теперь вот к вам не лениться на электричке ездить. Живу-то в районе. Уж век на белом свете живу, никогда к врачам не ходила, скоро уж попа заказывать надо, а я теперь у врачей сидеть буду...
Заподозрив неладное на фразе "уж век на белом свете живу" смотрю бабушкину дату рождения - 1901 год, то есть человеку 97 лет... добивает меня бабушка окончанием "хорошо еще, что неделю назад огород перекопала, земля мягкая была..."