Журнал "Работница" объявил конкурс на тему "Знаем ли...

Еричев Сергей Леонидовичe-mail: ppesl1@ rambler ruСПб, Бабушкина, 43-3-11,Женат,закончил ЛИСИ,Архивист, всего более стапубликацийСергей Еричев. КОЛДУНУбийство было совершено с особой жестокостью. От звонка в милицию до приезда на место происшествия прошло семь с половиной минут. Звонивший мужчина тоном, не терпящим возражения, сообщил адрес и еще только два слова: «Убита женщина». За текущий месяц это было уже четвертое сообщение подобного рода. И всякий раз опер группа обнаруживала труп. Преступник казался неуловимым. На этот раз звонили в 23.00 из автомата, что на Богатырском проспекте, у метро.- Опять убийство, - произнес Всеволод Иванович с какой-то странной, показавшейся коллегам непонятной интонацией. В ней сквозило удивление, смешанное с досадой на непредсказуемость происходящего. Еще в этой его интонации звучало также плохо скрываемое раздражение. То ли на телефонный звонок, оборвавший мирную беседу в дежурке отдела по борьбе с бандитизмом, то ли на невидимого дежурного, сообщившего о звонке. Может быть, это было раздражение на самого себя, почувствовавшего вдруг непреодолимую усталость уже немолодого человека. Так, или иначе, но сообщение было принято. Уже через считанные минуты старый милицейский УАЗик мчался по ночному городу. Это был третий за ночь выезд на происшествие и, пожалуй, первый за сегодняшнее дежурство – на чрезвычайное происшествие, каковым всегда считалось покушение на человеческую жизнь. – Хотя, - подумал Всеволод Иванович, - каждое преступление, большое оно или маленькое, по сути своей, является чрезвычайным происшествием. И еще Всеволод Иванович подумал, что разговоры о безоблачной, якобы счастливой, жизни без происшествий всегда были пустыми разговорами. Да и сама эта неуловимая «счастливая жизнь» - из области фантастики.В квартире на восьмом этаже был обычный беспорядок, присущей молодой одинокой женщине. Когда сержант Ерофеев прошел в ванную, оттуда раздался его клокочущий вскрик и сам он, страшно бледный, сразу же выскочил обратно. И было отчего. В горловине раковины, прямо под водопроводным краном лежала голова черноволосой девушки с вылезшими из орбит глазами и выпавшим языком. Струйка холодной воды лениво и бесстрастно стекала по крыльям носа, шее и уходила в отверстие. В комнате, куда рванулся наряд, на большой двуспальной кровати лежало на залитых кровью подушке и одеяле обнаженное и обезглавленное тело.Вошедший в комнату старший следователь отдела по борьбе с бандитизмом капитан Мороз, приказал своим людям ни к чему не прикасаться, и приступил к осмотру. Собственно, наряд состоял из ответственных, опытных парней. Замечание было сделано, скорее, по привычке, нежели по необходимости. Следственная бригада сфотографировала и описала место преступления и увезла труп. Длительный и тщательный осмотр ничего не дал, кроме, разве что, одной детали. В сумочке девушки была обнаружена квитанция оздоровительного центра нетрадиционной медицины "Здоровье", а в записной книжке - адрес этого центра и телефон. Рядом с номером стояли инициалы: М.А. Из разговоров с дежурной частью выяснилось, что номер этот уже взят на заметку. За последние два месяца в милицию с этого номера звонили несколько раз. И всякий раз, почти сразу после совершенного преступления. В прошлый раз был задушен подвыпивший мужчина средних лет, найденный в подворотне дома в Веселом поселке (остановился, чтобы справить нужду). У него был отрезан детородный орган вместе с мошонкой. Убитый, по заключению судмедэксперта, находился в предынфарктном состоянии. Еще в двух случаях жертвами оказались молодые женщины, также задушенные и обезглавленные в своей собственной постели. В одном случае голову убитой обнаружили соседи в мусорном баке во дворе одного из домов по проспекту Ветеранов, в другом - выловили в карьере. Все убийства были совершены в спальных районах поздно вечером, либо ночью.Всякий раз, сталкиваясь с новым страшным злодеянием, капитан Мороз стремился подавить в себе два чувства. Чувство сострадания и жалости к жертве и чувство ненависти к преступнику, разгуливающему на свободе. Пока разгуливающему. Вот это самое «пока» заставляло капитана действовать с удвоенной энергией, потому что он знал, что давности срока для особо опасных преступников не существует. Да и не должно существовать, по глубокому его убеждению. Капитан верил, что рано или поздно самое подлое и изощренное преступление будет раскрыто.Евгений Рисов – старший эксперт отдела экспертизы долго молчал, прежде чемответить Морозу. Случай был не то, чтобы запутанным, все серьезные преступления обычно запутаны. Нет, случай был каким-то странным, непонятным. Рисов склонялся к проведению экспертизы голоса человека, сообщившего об убийстве. Такого же мнения был и капитан Мороз. Двух мнений здесь быть не могло. Впрочем, они были друзьями. Эксперты тщательно проанализировали модуляции голоса звонившего мужчины, предположительно лет 37-40. Осмотр тел убитых женщин говорил о том, что все они были убиты после полового акта. Во всех случаях жертвы оказывались ослабленными физически, как бы больными. Об этом говорили косвенные признаки: цвет кожи, результаты исследования сердечной мышцы и легких, отсутствие каких бы то ни было следов сопротивления. Никаких отравляющих, либо наркотических веществ, способных вызвать такой эффект, в телах убитых найдено не было. Морозу пришла в голову несколько необычная, на первый взгляд, мысль о гипнотическом, экстрасенсорном, если так можно выразиться, первоначальном воздействии на жертву. Прежде, чем ее убили.* * *Капитан стоял у окошка регистратуры, изучая графики приема врачей. Среди них были психотерапевты, экстрасенсы и, даже, колдун. Он то и привлек внимание Всеволода Ивановича. Рядом с обозначением специальности стояло: Шварц Максим Анатольевич. Переписав фамилию и часы приема, Мороз направился в адресный отдел МВД. В полученной справке значилось, что капитан III-го ранга Шварц Максим Анатольевич, 1958 г.р. демобилизовался из военно-морского флота СССР в 1989 году, два года нигде не работал, а в настоящее время - штатный сотрудник кооператива "Здоровье". Этот кооператив располагался в здании районной поликлиники того района, где жила убитая женщина. Именно туда и направился капитан. Для начала расследования явно не хватало какого-то звена.Было решено послать запрос во Владивосток, где на линейном крейсере "Лейтенант Шмидт" служил несколько лет назад капитан Шварц. Ответ пришел любопытный. Максима Анатольевича списали из флота, что называется, вчистую. "За неуставные отношения с рядовым составом", так гласила формулировка. Мороз был явно не удовлетворен ответом. И попросил позвонить в отдел личного состава флота. Из телефонного разговора капитан узнал, что во время очередной вахты, когда дежурным был Шварц М.А., погибла при невыясненных обстоятельствах шестнадцатилетняя девушка. Следствие установило, что девушка была изнасилована и погибла очень странным образом. Видели, как она вышла из каюты капитана (как она там очутилась, никто не знал), словно сомнамбула, прошла мимо вахтенного матроса и шагнула за борт корабля. Крейсер, совершавший учебный поход, находился тогда на временной стоянке у причала Петербургского порта.Капитан долго мерил шагами кабинет, переваривая только что полученную информацию. Прошел третий день после убийства. Мороз решил, во-первых, поднять архивы и узнать как можно больше о Шварце М.А. и, во-вторых, установить над ним контроль. Следствию по «делу Колдуна», как мысленно окрестил его Мороз, наконец-то повезло. Выяснилось, что родственники так странно погибшей девушки, жили здесь, в Петербурге. Удалось связаться с ее матерью. Еще не старая женщина, с изможденным, усталым лицом долго молчала, прежде чем согласилась говорить о дочери. Да, она встречалась со Шварцем Максимом Анатольевичем. Да, дочка знакомила ее с ним. Невысокий, плотный брюнет с темно карими, низко посажеными глазами. Лет, пожалуй, на десять старше Оленьки. Когда она произнесла это имя, слезы сами потекли из глаз. Клавдия Михайловна, так звали эту, симпатичную, мужественную женщину, потянулась за платочком, что был у нее в кармашке у пояса.- Он ей не пара, - вдруг окрепшим голосом продолжила Клавдия Михайловна, - Я говорила об этом с Ольгой. Она меня не слушала. Она была увлечена им без памяти. Делала все так, как он хотел. Я удивлялась, глядя на свою девочку. Казалось, она стала другой. Какой-то мягкой и податливой. Не похожей на прежнюю Ольгу.Рассказывая, Клавдия Михайловна не замечала, что говорит о погибшей дочери так, будто бы та была жива. Мороз слушал ее, не перебивая.- Началось все с этой истории с Вадиком, – продолжила начатый рассказ женщина. – Вадик – это матрос с крейсера, где служил Максим Анатольевич. Так вот. Однажды, Максим Анатольевич приехал в Петербург вместе с Вадиком. Он был у него чем-то вроде порученца. Приехали они по каким-то своим, важным делам. И надо же так было случиться, что Вадик, познакомившись с Олей, влюбился в нее. Почти так же сильно, как она была влюблена в его командира. А Олечка? Она играла с ним. Не давая повода, но и не приближая мальчишку к себе. Да ведь она и сама… Сама – то была совсем еще ребенком. Я не знаю, что там у них на корабле вышло, но только не верю я Максиму Анатольевичу. Не знаю почему, но не верю. Сердцем чувствую. Она снова плакала. Следствию удалось установить, что вахтенным матросом в тот несчастный день, мимо которого прошла, не заметив, Ольга, был Вадик. Сам по себе, этот факт еще ничего не доказывал.* * *Давно известно, что для того, чтобы писать толково мало одного только желания. Наверное, это утверждение стало уже общим местом. Но мне от сознания этой истины не стало легче. Потому как судьбы моих героев переплелись далее самым неожиданным образом. Я перечел теперь то, что сейчас написал, и вижу, что автор гораздо умнее написанного. Как это так выходит, что у человека умного высказанное им гораздо глупее того, что в нем остается? Да простит мне читатель мои отвлечения. Вернемся к нашей истории.Архивная справка рассказала следующее. Максим Шварц - внук немецкого антифашиста Шварца Анатолия Францевича, бежавшего в начале войны из немецкого концлагеря в СССР, и покончившего собой в советском концлагере, куда его сослали, как немецкого шпиона. Жена Анатолия Францевича, - Регина, пустившаяся на поиски мужа, также сгинула в советских концлагерях. Двухлетнюю дочку спасла простая русская женщина. Во время эвакуации из блокадного Ленинграда в Среднюю Азию Наталья Сергеевна, так звали эту женщину, на одном из полустанков увидела, как гнали этапом заключенных. Из этого этапа изможденная худая женщина вытолкнула вдруг ей навстречу маленькую девочку, успев выкрикнуть на плохом русском языке только ее имя: Анна Шварц. Эта девочка, став взрослой женщиной, родила сына Максима. Отцом его по архивной справке был Ремизов Анатолий - рабочий одного из ташкентских заводов. О нем было известно только то, что был связан с мусульманской сектой и, что сына своего воспитывал в строгости, подчиняя дух мальчика проповедям Ислама. Позже семья перебралась на Дальний Восток к родственникам мужа, где в 1972 году Максим поступил в мореходку. Фамилию деда внук взял в день совершеннолетия. История эта, сама по себе, не оставляла равнодушными слушателей, и может послужить основой для создания целого романа. Однако, каким образом, изучение настоящих архивных данных могло помочь следствию, капитан Мороз не понимал. Единственное, о чем он подумал, было то, что у мусульман свои представления о том, что такое хорошо и, что такое плохо. И, что эти представления отличаются от понятий, выработанных и воспитанных православием.Телефонный звонок прервал изучение архивных данных. Сдержанный голос постового милиционера сообщил, что у метро «Озерки», в телефонной будке обнаружен труп сержанта Ерофеева. Инспектор устало выругался, хлопнув с досады ладонью по столу. Хорошо, что в кабинете никого кроме него не было, и никто не мог заметить эту его секундную слабость. Мороз поспешил к погибшему. Оказалось, что смерть наступила в результате сильной сердечной недостаточности и остановки сердца. Всеволод Иванович подумал, что это почти невозможная вещь - смерть молодого тренированного парня от остановки сердца. Конечно, Саша был несколько более чувственной натурой, чем того требовала его профессия. Но, кто в этом мире может установить границу, где можно быть чувствительным, а где нет? Врач, осматривавший тело сказал, что такое бывает в результате очень сильного испуга, либо продолжительного стресса. « Что же могло так напугать Ерофеева? - думал капитан. Саша был поставлен на сегодня в группу наблюдения за колдуном. Смерть наступила около 19.30 совсем недалеко от дома, где проживал Шварц в купленной им однокомнатной квартире. * * *Мороз поймал себя на мысли, что человек с этой фамилией становится ему ненавистным. И еще Всеволод Иванович подумал, что все это: череда убийств, неуловимый убийца и тайна, скрывавшая дело капитана Шварца, – все это похоже на страшный вымысел. В незримой схватке с колдуном, как стали называть Шварца в следственном отделе, Мороз пока проигрывал.Кто-то сказал, что вымысел всегда хуже действительности. Думаю, что мысль эта далась автору не без труда. Потому, что действительность бывает пострашнее любого вымысла, - капитан встал из-за стола и теперь мерил кабинет шагами, пытаясь мысленно найти ответы на свои непростые вопросы.- И, потом, - пришла в голову очередная мысль, - без вымысла и правда будет восприниматься хуже, ибо реальность и наше отображение реальности часто не находят друг друга, и всегда отличаются одно от другого, также как простая фотография отличается от полотна художника. Порой, очень трудно отличить правду от вымысла. Все в этой жизни сплетено друг с другом, и разобраться в этом хитросплетении интересов сторон совсем не просто. Бывают в ней ситуации, когда человек бежит правды, ибо такая, как есть, она ему не нужна.Эти размышления, словно гимнастика для ума, немного отвлекли и взбодрили капитана. Вернувшись к столу, Мороз занялся просмотром текущих документов. Его заинтересовали отчеты по наблюдению за Шварцем. В них стала выявляться определенная закономерность в том, как он проводил вечера. После окончания рабочего дня он не торопился домой, не озадачивался какими-либо покупками и не искал развлечений в обычном понимании этого слова. Он любил проходить мимо рыночных толкучек, либо продифилиpовать по шумному и многолюдному Невскому проспекту, часто останавливаясь около групп горожан и наблюдая за ними. Шварц, словно, что-то или кого-то искал, вглядываясь в лица, и изучая отдельных людей. Иной раз он увязывался вслед за молодой и привлекательной женщиной. Но, спустя несколько минут также внезапно бросал преследование, так и не сделав попытки познакомиться. Зачем он это делал, было непонятно Морозу. Одно капитану было ясно - Александр погиб не случайно. – Но все это эмоции, - рассуждал капитан, - а эмоции к делу, как известно, не пришьешь. Опять вопрос, на который нет ответа?И, как часто это бывает в неразрешимых ситуациях, помог вездесущий случай. Перебирая в уме, наверное, в сотый раз, обстоятельства дела, инспектор потянулся к перекидному календарю, лежащему на рабочем столе, чтобы просмотреть сделанные накануне заметки. На глаза попался заголовок из оставленной тут же вчерашней газеты: «Экстрасенс Иванов предупреждает». В статье шла речь о полевых фантомах человека и о том, что люди, обладающие сильной энергетикой, чувствуют и даже могут влиять на полевые фантомы других людей. Решение пришло мгновенно. Уже через минуту инспектор разговаривал по телефону с секретарем экстрасенса и получил разрешение посетить его. А еще через 20 минут Мороз сидел напротив Иванова, излагая обстоятельства дела. Виталий Викентьевич Иванов, облеченный регалиями и доверием мирового сообщества белых магов, добродушно улыбался в золотистого цвета бороду, слушая инспектора.Впрочем, история погибшей на крейсере девушки согнала улыбку с его лица, а рассказ о путешествиях Шварца по Невскому проспекту и вовсе сделала его серьезным."Видите ли, - начал Виталий Викентьевич, выслушав капитана, - люди, передвигаясь, оставляют за собой сгусток электромагнитных излучений, который живет некоторое время сам по себе. У людей с сильным полем, он может оставаться в пространстве неделями и месяцами. Некоторые люди умеют перемещать свои фантомы, делая их видимыми. Кроме того, сильная, здоровая энергетика экстрасенса, безусловно, влияет на полевые структуры других людей. Для человека со слабым фантомом, такая энергетика, управляемая извне, может быть как полезна, так и вредна. Так, например. Можно бесконтактно регулировать сердечную деятельность, вплоть до полной остановки сердца. Кажется, я начинаю догадываться, что собой представляет этот ваш колдун. И берусь помочь Вам. Для этого мне необходима его фотография". В эту минуту зазвонил мобильный телефон. С ним инспектор не расставался. Докладывали с поста наблюдения за колдуном. На этот раз Шварц, кажется, выбрал жертву. Познакомившись с худенькой, милой девушкой, он пригласил ее в кафе, что у кинотеатра "Знание". И теперь, отведав кофе с пирожными, направились они к кинотеатру. Мороз приказал продолжать наблюдение, докладывая обо всех передвижениях маньяка и его спутницы. В том, что Шварц М.А., по определению Иванова, - "убийца по пристрастию", Всеволод Иванович более не сомневался. Затем инспектор позвонил в следственный отдел и попросил срочно увеличить и привезти на дом к Белому магу фотографию колдуна, взятую из документов. Поблагодарив Виталия Викентьевича за неоценимую помощь и, заручившись его поддержкой, капитан спустился в машину.Вечер подходил к концу. Шварц с девушкой вышли из кинотеатра. Он что-то оживленно рассказывал, она, улыбаясь, внимательно его слушала. Спустившись в метро, они поехали в сторону Звездной. Было около половины одиннадцатого, когда, взявшись за руки, влюбленные вошли в квартиру. Узнав об этом, инспектор отдал приказ группе захвата прибыть на место и ждать команды. Сам Всеволод Иванович, подъехав к дому Иванова, вновь поднялся к нему в квартиру.Он сидел в освещенном только настольной лампой Кабинете, за небольшим овальным столиком. На столе стояла тарелка с водой, блюдечко с морскими ракушками и мелко нарезанным черным хлебом, зеркальце. Виталий Викентьевич, человек уже не первой молодости, но очень подвижный, смотрел внимательно на большую фотографию Шварца, лежащую перед ним на столе. Когда капитан протянул ему бумажку с адресом, тот досадливо отмахнулся, мол, не мешай. Капитан с интересом наблюдал за ним, сидя на диване в углу кабинета. Выражение необычайного напряжения и сосредоточенности было во всем облике Иванова. Он то откидывался на спинку кресла, закрыв глаза и манипулируя руками, то наклонялся над столом, вперив взгляд в фото. Внезапно вскрикнув, он схватил со стола большую портновскую булавку с деревянной головкой и с силой вонзил ее в фотографию Шварца, где-то в области лба. - Все кончено, - сказал он хрипло. И затем Морозу: - Ну что Вы сидите? Езжайте скорее. Инспектор вскочил и побежал вниз, к машине. Шварц был еще жив, однако, наполовину парализован. Девушка в обмороке. Придя в себя, она рассказала, что когда они с Максимом выпили, и заиграл магнитофон, он пригласил ее танцевать. Во время танца стал целовать ее и внезапно поднял и понес к кровати. Она умоляла его не делать этого, ссылаясь на плохое самочувствие, и ударила его. Он захрипел от гнева, схватил ее за шею и стал душить. Но в эту самую секунду гримаса боли исказила лицо его, изо рта пошла пена, и он потерял сознание. Она закричала, увидев какой-то страшный образ, явившейся ей неизвестно откуда. Что было дальше, она не помнила. Колдун умер на третий день, в больнице. Перед смертью он рассказал Всеволоду Ивановичу, что убивал молодых слабых женщин потому, что убийство доставляло ему особенное, ни с чем не сравнимое наслаждение. Он также признался, что убивать сержанта не входило в его планы. Это вышло как бы само собой – Ерофеев испугался фантома, возникшего внезапно перед его лицом.