Эх, были когда-то и мы рысаками… Студентами, то есть...
Эх, были когда-то и мы рысаками… Студентами, то есть.
И вот, как-то раз, собрались мы душевно выпить водочки, причем на квартире у единственного нашего местного одногрупника. Родителей он, естественно, спровадил, водки мы, естественно, набрали много, и всей группой завалили к нему на хату. И понеслось.
И был у нас в группе один скромный, малопьющий товарищ - Леха (по-моему, все на свете Лехи - кадры). Такой толстый благодушный простак. Но в этот раз перебрал он слегонца. Часа не прошло, а он уже лыка не вяжет.
Собрались выйти покурить и решили Леху вытащить на свежий воздух, чтобы проветрить малость. Взяли его вдвоем в обнимку и вывалились всей толпой в подъезд. Стоим, тихо курим, настроение прекрасное, состояние «легкой эйфории». А Леха висит на наших плечах, головой вниз, практически в полной отключке.
И надо сказать, в этом самом подъезде, этажом выше, жил наш профессор по высшей математике, Рудольф Николаевич, звали мы его Рудик. Не в пример остальным преподам, нормальный был мужик, веселый, простодушный, мухи не обидит. И надо же было так случиться, что в это самое время поднимался он домой по лестнице. Ну мы хором: «Здравствуйте, Рудольф Николаич!». Он тоже обрадовался, «здравствуйте, говорит, ребята, отдыхаете?». «Да, Рудольф Николаич, отдыхаем!». Завязался небольшой базар, у всех уже мысли о том, что бы надо Рудика пригласить в нашу теплую компанию, так сказать для завязывания неформальных отношений, большое дело! И тут Леха поднимает свою головушку, концентрирует внимание и, видя (или не видя) прямо перед собой улыбающееся лицо Рудика, отчетливо и так протяжно произносит: - ПААААААААШЕЛ НА Х*%!!! И вновь отрубается в изнеможении.
Немая сцена. Челюсти медленно отвисают. Рудик быстро краснеет и идет, почему-то вниз. Потом разворачивается, немного мешкает и быстрым шагом пролетает мимо нас. Затаскиваем Леху в квартиру, закрываем дверь и начинаем ржать.
До утра в чувство Леха так и не пришел, а утром решил, что мы его разыгрываем. Наивный чукотский парень. Потом мы, естественно, пошли извинится, а Леха нам так и не поверил. И через три месяца его забрали в армию.