Рассказал(а):

Magical

Я сидел на скамейке в сквере и пил портвейн из...

Я сидел на скамейке в сквере и пил портвейн из горлышка.
Многие читатели будут, конечно, шокированы: «Фи, портвейн!»
Плевать! Пусть генералы, сверкая красными лампасами и красными от красной же икры мордами жрут «Хеннеси», пусть продвинутая молодёжь с лейтенантскими погонами, понтуясь друг перед другом по поводу размеров полученных взяток, лакают «текилу-бум», мне поx$%! Я пил портвейн! «Три семёрки», он же «Семь в кубе», он же «Топорики»! На душе было противно и тоскливо, по ряду весьма веских причин, поскольку:
1. Грохнули моего друга, начальника «убойного» отделения нашего ОУРа, грохнули подло и погано – задушили бильярдным кием и труп вывезли в Московскую область.
2. Супруга сделала «тысяче первое китайское предупреждение» и в очередной раз выперла к маман за то, что в результате очередного этапа мероприятия «Вихрь-Антитеррор» муж появлялся дома только на «пожрать-помыться-поспать».
3. Меня в очередной раз прокатили со званием подполковника, поскольку адекватную должность ушлые кадры продали совершенно непричастному лицу.
Жизнь казалась собачьими какашками, вынырнувшими из-под талого снега.
Пью… Ну и что? В конце концов, и Шиллер творил своих «Разбойников», надувшись шампанского, и незабвенный Чехов, после того как по-немецки прошептал «Мне n%здец», потребовал того же шипучего напитка, и Есенин, кинув палку Айседоре, шёл в кабак, и незабвенный Веничка Ерофеев весь путь от столицы до Петушков не просыхал...
Впрочем, пох….
Я в очередной раз глотнул портвейн. Возле лавочки воробьи устроили нечто вроде монгольской джирги, над перипетиями их дискуссий лениво наблюдал кот.
Голуби лениво кадрились, и иногда очередной самэц, добившись от самки благосклонности путём выпячивания изумрудного зоба, кратко исполнял обряд совокупления.
Старушки, проходящие мимо, метали взгляды, достойные Медузы Горгоны или голодного ротвейлера.
Бродячий кабысдох со свалявшейся на боках шерстью и прошлогодними репьями на хвосте задрал заднюю лапу и презрительно обоссал ножку скамейки, где я совершал возлияния.
В кармане запищал томагочи, обещанный младшей доче, но в результате вышеописанных обстоятельств так ей и не отданный.
Я достал яйцеобразную игрушку. Монстрик на жидкокристаллическом экранчике в очередной раз пискнул, обосрался и сдох.
Я вздохнул.
В другом кармане затрясся, как вибратор во влагалище старой нимфоманки, мобильник. Это мог только быть… Правильно, Колян! Друзья, как правило, звонят только в одном случае: когда тебе хорошо. И, как правило, чтобы жизнь тебе мёдом не казалась, сделают её хуёвой. Колян же звонил во всех случаях, или же ухудшая неплохое «статус кво», или делая его, это самое статус кво, как и сказано выше, ещё более совокупительно несчастным.
- Серый, - голос Коляна был вкрадчив, как у экономиста банка, впаривающего лоху-заёмщику кабальные условия кредита. – Надо бы встретиться!
- А на хуя? – задал я встречный вопрос, памятуя, что Колян представлял собой ходячее недоразумение и кладезь несчастий, из которого и мне перепадало.
- Не телефонный разговор! Ты где? Ага, понятно! Сиди, жди!
* * *
- Серёёёёг…. – глаза прибывшего на место встречи, которое изменить нельзя, Коляна горели, как у кота.
Когда я вижу у товарища такой взгляд, то хорошего обычно не жду. Ибо это выливается в очередные приключения с застольем и печальными последствиями в виде вытаскивания Коляна из неприятных заведений вроде трезвяка в лучшем случае, и из КВД – в худшем.
- «Евгения»? Наx$%! – напрочь отрубил я Коляну возможность затащить меня в гадючник, где он достаточно часто проводил время в компании зелёного змия и девиц нестрогого поведения.
- Не, Серёг, ты не прав! – ухмыльнулся Колян. – На этот раз - «Водолей», что на Домодедовской.
- И что ты там, примат недоделанный, забыл?
- Понимаешь, - вздохнул Колян. – Вчера с такой бабелью познакомился… Словом, договорились сегодня о встрече, но она хочет с подругой прийти, которой кавалер нужен. Ты не мог бы поучаствовать, а?
Безусловно, лестно быть для друга ангелом-хранителем, но женатому человеку тешить либидо какой-нибудь перезрелой самки? Пардон муа, увольте!
- Ну, Серёёёг… - опять заныл и завыл Колян. Казалось, что ещё немного – и он пустит скупую мужскую слезу, нацепит чистое кимоно, и, начертав предсмертную танка на рисовой бумаге, ловким сэппуку вскроет себе чрево под аккомпанемент сладкозвучного сямисэна и шелеста падения лепестков сакуры на южном склоне Фудзи.
- Колян, - проникновенно глядя другу в глаза, попытался отмазаться я. – Видишь, я сегодня не во фраке и не в смокинге.
- Поx$%! – Колян критически оглядел мой прикид: коричневый плащ, чёрные джинсы, черная же рубашка с чёрной жилеткой, вкупе с мужественной трёхдневной щетиной. – Так брутальнее! И по фэн-шуй!
Что такое древнее китайское искусство фэн-шуй, я в душе не еб@л, Колян, по ходу, тоже, но этим термином он очень умело оперировал во всех случаях жизни, когда требовалось блеснуть интеллектом или внушить уважение собеседника к своей персоне. – Короче, поехали!
- Коленька, - всё так же проникновенно поинтересовался я. – А ты не пробовал нашего третьего хуя, то бишь члена триумвирата, Серёгу-2 пригласить, а?
Это был весомый аргумент. Серёга-2, внушительных размеров подполковник-чекист, играл в нашем трио роль Портоса, n%здострадалец Колян – Арамиса, а ваш покорный слуга – роль графа де ла Фер, сиречь Атоса.
- Да звонил уже!
- И чего?
- Коматоз! Причём полнейший! – этим медицинским термином Колян дал понять, что наш заклятый друг уже находился в состоянии, которое поэтико-метафорически можно охарактеризовать фразой «Не взбалтывать!». – Говорит, что в документе на имя гаранта нашей Конституции запятую проеб@л, его отсношали за это во все дыхательные и пихательные, да ещё и квартальную срезали по самое мама не горюй! Депра у него, короче, на фоне общего делириум тременс!
- Бл@… - глубокомысленно прокомментировал я сложившуюся ситуацию или ситуёвину, смотря с какой точки зрения глянуть.
- Серёга… - вкрадчивым змием-искусителем шелестел Колян. – А там ещё и стриптиз есть!
-Подумаешь! – презрительно фыркнул я. – Я видел не только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей! - я нагло спёр цитату из классика.
Колян почему-то решил, что я согласен, и потащил меня к метро.
* * *
В кабаке было не особо людно, только в углу зала что-то шумно отмечали «братки». Узрев меня, местная «коза ностра», чтобы не дp0чить судьбу, быстро примолкла и поспешно стала сваливать через служебный вход. И далеко не потому, что моя фигура отличалась статями Шварценеггера и Сталлоне в одном флаконе, просто двумя днями раньше они лицезрели меня, когда находились в очень унизительной для любого мужчины позитуре «догги-стайл», а над ними грозно стояли «чебурашки ниндзя», сиречь бойцы СОБРа (специального отряда быстрого реагирования). У меня с тем днём были также связаны препоганые воспоминания, когда, опершись руками на стенку и держа ноги на ширине плеч, я сообщил одному из «масок-шоу», что «мурка» у меня во внутреннем кармане, а автомат справа. Ответом был мощнейший наебок по левой почке прикладом автомата. (До сих пор болит, с.ка! Я о почке, а не о прикладе!) Постфактум узнать автора не представилось возможным. Поэтому весь мой гнев обрушился на командира «чебурашек», но всё закончилось распитием «мировой».
Впрочем…
В зале стоял таинственный полумрак. Диджей напевал что-то про Владимирский централ, ветер северный, про этап из Твери и прочие неприятные вещи.
Колян для разгона заказал два по сто и салат.
Мы едва успели уестествить по «полтешку», как появилась дама Коляна со своей подругой. Нет, в Коляновой пассии я не нашёл ничего предосудительного, но вот её подруга… В горле у меня застрял салат. Леди была далеко не юна, весила примерно центнер с превышением, а щёку чаровницы украшал багровый шрам. В довершение всего от дамы исходил запах пота, который в сочетании с ароматом «Мадам Роша» турецкого разлива создавал неповторимую гамму обонятельных оттенков. Eб@ть ЭТО организм решительно отказывался.
- Колян, я столько не выпью! – ошарашенно шепнул я приятелю. Мой x$% был со мною полностью солидарен, поскольку норовил спрятаться поглубже в паху. – Хорёк ты скрипучий, вот!
С.ка-Колян на корню пресёк мою неуклюжую попытку представиться человеком мужественной профессии – санитаром морга, и прямо заявил, что я - старший опер уголовного розыска, то есть мент поганый. После этого он не менее неуклюже попытался замять неловкое положение, быстренько налил по пятьдесят, которые и были употреблены под свиной эскалопчик с картофелем «фри» и зелёным горошком. Дружбан изо всех сил пытался поддерживать светскую беседу, нами было рассказано пять анекдотов: три приличных (Колян) и два умеренно похабных (я). От похабных анекдотов дамы слегонца морщили носы. А мне было по барабану. Я даже пытался что-то рифмовать:
«Ночью кремлёвской под крышей кибуца
Негр с китаянкою тихо….»
Что именно там тихо делали представители разных рас, я не уточнил, поскольку найти нематерный глагол-синоним был не в состоянии.
Маленький азербайджанец предпринял было попытку пригласить подругу Коляновой пассии на танец, но взглянув на её фейс, всеёбное существо дало задний ход.
Я со скучающим видом повернул голову ко входу. Я сразу бы отвернулся и спрятался под стол, но несчастье уже произошло: в дверях стоял Серёга-2, покачиваясь и недобро улыбаясь. Единственным оком запеленговав нашу компанию, он решительно, хотя и по лёгкой синусоиде, проследовал к нашему столику и бодро гаркнул:
- Здорово, придурки!
После этого он без спросу налил себе водки в стакан для сока, хлобыстнул налитое, присел и отрубился, положив руки на стол, а буйну головушку на них.
Между тем на небольшом возвышении с шестом появились две особы с минимумом одежды на телесах. Под забойную музыку они начали кривляться, что, по их мнению, долженствовало изображать животный разврат. При этом стриптизёрши вымученно улыбались.
Одна из них даже попыталась изобразить «танец живота», с её точки зрения – сексуально, а с нашей - выходило довольно паршиво, поскольку чрево было несколько отвисшим и вдобавок его украшали стрии ранее рожавшей женщины, да и телодвижения напоминали любовные игрища самки австралопитека.
Отчаявшись завести публику, одна из красоток подбежала к Коляну, схватила его за руку и вытащила из-за стола. Захлопали жиденькие аплодисменты. Колян, довольный произведённым эффектом, лихо совершил пируэт вокруг шеста и попал в лапы другой стриптизёрше, которая ловко сняла с него пиджак, который полетел в направлении моего еб@ла, и в итоге прилетел, ёбнув меня в лоб корпусом мобильника, находящегося в кармане.
За пиджаком последовала футболка, за нею непостижимым образом – Коляновы брюки. В итоге корешок остался в одних трусах, скорее всего подаренных Серёгой-2, поскольку основным лейтмотивом узора на них была ебля скелетов.
Вторая стриптизёрка сделала попытку сдёрнуть с чресел Коляна его последнюю защиту, но тут дружбан воспротивился и стал лягаться, как лошадь Пржевальского. В этот критический, беспесды, момент Серёга-2 отомкнул сонные вежды, узрел творящееся на сцене непотребство, рявкнул: «А, бля!» и мощными n%здюлинами разогнал блядскую парочку, вернул Коляна за стол, а сам опять отрубился, в лучших традициях русского застолья уютно устроив лицо в салат, причём в мой.
Колян пафосно восполнил непорядок в туалете, предложил отметить славную викторию очередным возлиянием. Я молча ёбнул очередные полсотни граммов, лихорадочно размышляя, как бы сделать полный афронт даме.
И тут…
Серёга-2 вновь очнулся из небытия, вытер салфеткой майонез и остатки овощного крошева с морды, задумчиво ухватил листик петрушки, глянул единственным мутным оком на «девушек с персиками» и вопросил их:
- Девушки, а знаете, что это такое?
Дамы изобразили на лицах живейшую заинтересованность.
- ЭТО – ЕБУН-ТРАВА! – громогласно объявил Серёга-2.
Девы, поняв, что Серёга-2 в нужной кондиции страшен, быстренько схватили свои сумочки и рванули к выходу.
- Девушки, вы куда? – отчаянно заверещал Колян.
За ними с грохотом захлопнулась дверь.
- Да ладно тебе, Колян, - успокаивающе заявил я, стараясь не смотреть в глаза другу, в то же время благожелательно взирая на Серёгу-2, которому сразу же простил и выжирание большей части нашей водки, и порчу своей мордой лица моего салата. – Давай лучше выпьем!
Колян насыпал в рюмки по фен-шуй. Диджей завыл газмановские «Господа офицеры». Мы ёбнули.