Действие 1. Электричка стоит в Кузьминках, вот-вот...
Действие 1.
Электричка стоит в Кузьминках, вот-вот дальше пойдет. Стоим, курим в тамбуре, в вагон все равно не пролезть. С нами в тамбуре еще мужик стоит курит. Нормальный мужик, работяга видно, лицо честное, сам здоровый.
А народ с платформы, значит, несется толпой, чтоб успеть-то, ща ведь поедем уже.
И в конце толпы картина маслом - бежит крендель, ноги еле ходют, грязный, пьяный вусмерть – но бежит как буйвол от Маугли.
Ну, мы, значит, смотрим, уже ставки начинаем делать типа «успеет-не успеет». Тут уже и двери зашипели. А этот работяга на нас так осуждающе глянул – и встал крестом в дверях, руки-ноги расставил, двери держит, пыхтит. Типа короче решил бедняге-алкашу помочь, чтоб тот успел. Ну, тот успел…
Подруливает по касательной к дверям, морду вверх поднимает и видит своего спасителя. И тут алкаш вопрошает спасителя:
- «… А ТЫ ХУЛИ ТУТ ВСТАЛ?!» - и прямо в репу ему кулаком.
Спаситель влетает в тамбур. Двери закрываются. Алкаш остается.
Занавес.
Действие 2.
Едем – но уже в вагоне. Даже место нашлось. А напротив нас в «отсеке» на лавке сидит такой типа дядя в возрасте – крутой ужас! И костюмчик у него чистый, и портфельчик, и перстенечек золотой, и очки… ну очки в натуре классные. Да не, всем то пофигу что он типа «крутой». Но он то носом повертит, то с сиденья кого-нибудь рядом сгонит (пачкают его, видите ли), то презрительно всех взглядом обведет…Короче показывал изо всех сил, что на электричках одни уроды и быдло ездит, а он так, случайно зашел…
Ну, уморился он выделываться - задремал бедняга. Вагон с облегчением вздохнул. Едем - все своими делами занимаются.
Тут станция… И этот крендель подскакивает: «А! Что? Где?» Народ ноль внимания на него. Он всех взглядом убил, встает и в окно высовывается. А по платформе пацан чешет - руки в брюки, пиво, сигарета, лето - аж лыбиться от кайфа. И чешет так красиво…
«Крутой» ему через окно: «Слышь, п%сюн, эт какая станция?»
А пацан так глянул на него, и не останавливаясь, СНИМАЕТ ОЧКИ С «КРУТОГО», одевает на себя - и уже через плечо: «Люберцы, дяденька».
Двери закрываются. Электричка трогается. «Крутой» в ступоре. Народ в экстазе.
Занавес.
Действие 3.
Еду один в институт. Утро, спать охота. Но сижу читаю - зачет в обед. Народ всякий, а напротив меня в отсеке сидит такой же бедолага, как я. Ну, видно же - зачетка из кармана торчит, шпоры перебирает, книжку листает. Лицо интеллигентное, обучением одухотворенное - приятно взглянуть. Одет бедненько, но со вкусом. Ладно.
На Выхино залетает облава контролеров, одни несутся блокировать другой тамбур, другие, значит, медленно и под матюкание двигаются к нам, то есть к середине. Ну, у меня билет был вроде, не во мне дело. Короче я не дергаюсь. Студент напротив тоже не дергается. Спокойненько, медленно достает из кармана оранжево-зеленую вязанную шапочку с бумбоном (я такого ублюдского фасона еще не видел), НАДЕВАЕТ СЕБЕ НА ГОЛОВУ, СКАШИВАЕТ ГЛАЗА, ВЫВАЛИВАЕТ ЯЗЫК И НАЧИНАЕТ ПУСКАТЬ СЛЮНИ. А еще мычит: «Ы!-Ы!-Ы!-Ы!».
Ну, «контра» на него даже не взглянула. Вернее взглянула, но тут же глаза отвела со слезами на них. Ужас ведь просто.
В общем, контролеры ушли, ПАЦАН ДЕЛАЕТ НОРМАЛЬНОЕ ЛИЦО, СНИМАЕТ ШАПОЧКУ, с одухотворенным видом кладет ее в карман и продолжает читать.
Я-то конечно оxpенел от спектакля, но спокойно как-то. А вот мужик рядом сидел - так он на этого студента до самой Москвы открыв рот смотрел.