Довелось мне в далекие восьмидесятые годы поехать на...
Довелось мне в далекие восьмидесятые годы поехать на практику в славный город Симферополь. Не помню уж всех подробностей, но мне нужно было поселиться в общежитии тамошнего университета. С мандатом на поселение и сумкой на горбу я ввалился к коменданту общаги. Дело происходило в июле, постоянные жильцы разъехались по домам, и общежитие заполнили самые разные постояльцы, типа меня.
Да, так вот. Комендантша почему-то жалостливо осмотрела меня с головы до ног, и сказала, что место есть только в одной комнате, «не очень хорошей», как она выразилась. Я заверил ее, что ничего страшного, я буду только ночевать и что я вообще человек непритязательный. Комендантша задумчиво осмотрела меня еще раз и отвела в крайнюю по коридору комнату на втором этаже, где одна кровать была кем-то уже занята, а три были свободны. Я бодро выбрал себе койку получше, и попросил у хозяйки ключ. Хозяйка пробормотала что-то о плохом замке, выдала мне затертый ключик, и я стал полноправным жильцом.
Возвращаясь вечером в свое новое жилище, я увидел свет в окне, и подумал, что появился сосед. Меня это не очень обрадовало, но что делать…
Я ошибся. Соседа не было. Зато в запертой мной комнате сидело человек десять совершенно мне незнакомых. Незнакомцы дружно пили портвейн, купленный на разлив, пребывали в веселом и дружелюбном настроении, причем часть из них сидела на моей кровати. Я сделал суровое лицо, но веселая компания предложила дружить, мне был мгновенно налит стакан винища, выдан помидор для закуси, и тут же был поднят тост «За знакомство!» Народ пил портвейн как-то ожесточенно, и я, будучи уставшим с дороги, вскоре рухнул. Народ это ничуть не смутило, и он продолжил питие.
Ночью я проснулся от голосов в комнате. Я продрал глаза и обнаружил, что в окно уже влезло человека четыре и теперь они, громко матерясь, за руки втягивают пятого. Затащив последнего, ночные люди прошли через комнату в коридор. Жизнь становилась интересной.
Утром я навел порядок, выбросил гору мусора и объедков и отправился по делам. Вернулся я поздно, и обнаружил только клубы табачного дыма и остатки очередных посиделок, среди которых выделялся разбросанный по полу зеленый лук. Я даже не удивился. Загадочным было только появившееся на стене слово Х…Й. Написано оно было чьим-то помазком, который макали в зеленку. Помазок валялся тут же на полу.
На этот раз я проснулся от диких воплей в коридоре. Выглянув из комнаты, я радостно обнаружил, что в коридоре весело и увлеченно дерутся человек двадцать. Как потом выяснилось, сборная команда Архангельска по плаванию дралась со сборной Волгограда по волейболу. Я пожал плечами и лег спать дальше. Сразу уснуть мне не удалось, потому что по окончании побоища в мое уютное гнездышко ввалилось человек пять: перекурить и возбужденно обсудить драку «с этими п%д@рами». Им явно очень хотелось помахаться еще, поэтому я решил не нарываться и особо возбухать не стал.
На рассвете меня за горло подняла из постели чья-то стальная рука. Я обрадовался хорошему началу дня, открыл глаза и обнаружил, что меня за горло держит здоровенный детина, причем другой рукой он тычет мне в лицо зеленым помазком. Стало интересно, хотя и непонятно. Оказалось, что это мой сосед по комнате, а причина его буйства в том, что этот помазок ему кто-то там подарил, и он готов грохнуть ту сволочь, которая испортила эту реликвию. Я поклялся в своей невиновности и рассказал ему о всевозможных визитерах. Он возбужденно пробормотал «Угу-угу!» и помчался куда-то по коридору…
Вскоре где-то раздался грохот и крики. Я собрал сумку и двинулся к выходу. В дверях я столкнулся с комендантшей. Она обрадовалась встрече, и спросила куда я в такую рань. Я грубо, но очень искренне сообщил, что иду к «#баной матери». И ушел.