Рассказал(а):
Маша
Маша

Что уж там скрывать - Ярик всегда имел небольшой...

Что уж там скрывать - Ярик всегда имел небольшой лишний вес. Я бы оценил эти излишки килограммов в восемь, раскиданных по могучему телу: мышцы у него видны хорошо, а вот рельеф уже не очень, особенно на торсе. Может, в холодных странах типа нашей северной Вавилонии и всяких норвегий у мужчин так и должно быть: мышцы и мослы надо прикрыть каким-никаким жирком, чтобы зимой не мёрзнуть. Но иной раз восемь килограммов балласта могут создать и проблему.
И вот вам живой пример.
Хотя в Сеченовке учат заботиться о чужих телах, три часа в неделю студенты уделяют собственным футлярам и потеют на физкультуре – в конце концов, тело врача должно быть образцовым, моложавым и не навевающим на пациента мысль, что «да, деточка, все мы смертны».
В группе Ярика физкультуру вёл довольно тощий организм лет сорока пяти с поэтическим именем Александр Сергеевич и кудрявой головой – парни, разумеется, звали его Пушкин. Странная худоба Пушкина издавна толкала студентов Первого Меда на разные медицинские колкости. Злоупотребление женщиной, аллергия на еду после обедов в студенческой столовой, жертва тайных экспериментов ректора – вот самые безобидные версии. Ярик произвёл на свет свою идею – в раздевалке, под дружный хохот парней, он предположил, что тренер подрабатывает в балете. Для пущего эффекта Яр изобразил танцевальное па, что было, конечно, особенно смешно, учитывая его габариты.
Увы - в ту же секунду в раздевалку вошёл Пушкин. Он всё слышал. И видел. И многообещающе процедил:
- Самые весёлые будут вкалывать до кровавого пота.
Не знаю, замечали ли вы, что чем человек худосочнее, тем он злее? С этого дня у Яра возникли существенные сложности со сдачей нормативов. Нет, свои 120 килограммов штанги он толкал без проблем, но вот с беговыми упражнениями всё обстояло иначе. Секундомер в руках тренера проявлял чудеса двойных стандартов – проклятый прибор то вдруг ломался, то начинал считать секунды так, что у законов физики лезли на лоб глаза. Когда же, пройдя семь кругов ада и истязание плоти, Ярик сдал-таки короткие дистанции, перед ним выросло самое последнее и самое непреодолимое препятствие – кросс на пять километров.
Вы, наверное, знаете, как надо выглядеть, чтобы хорошо бегать длинные дистанции? Классический портрет кенийского бегуна: тонкие ручки, тонкие ножки, лебединая шейка и весь каркас напоказ. Фактически, кожа да лёгкие, и очень лёгкий скелет – вот формула успеха. Ещё, говорят, в Москве хорошо бегают кросс мальчики максимальной гламурности – строение их тел приближается к кенийцам. Но в Ярике, как вы уже догадались, ничего гламурного и тонкого не было лет с тринадцати. А если учесть восемь килограммов сала, с которых мы начали рассказ, выходило, что Пушкин мог кровожадно потирать руки: сдать кросс даже на «тройку» Ярику было не по силам.
Так бы парень и попал в переделку, если б не лучший друг. Полюбуйтесь, как была разыграна эта великолепная комбинация: во время второй пересдачи кросса амиго Тёма пришёл на стадион поддержать камрада Ярика. Ярик был явно не в форме: на финише он напоминал выжатый лимон и показал только девятнадцать минут двадцать секунд – до «тройки» не хватило ровно полминуты.
- Яр, ты чего? Тараканы быстрее бегают. Даже ты сам на прошлой неделе бежал быстрее, - возмутился после кросса Тёма.
- Уффф, не знаю. Можешь пристрелить меня. Всё равно теперь не жить – осталась одна пересдача.
На Ярика жалко было смотреть. С трибуны загоготал медицинский отморозок Полянский, однокурсник Ярика:
- Ну что, гиппопотамус, ты уже купил кирзовые сапоги? Купи – пригодятся!
- Обломись, Полянский! Спорим, он через неделю пробежит на «пять»? – крикнул Тёма.
- Спорим! На тысячу. Нет, на три тысячи. Три косаря, Артемий! Согласен?
- А согласен! Тёма и Полянский ударили по рукам.
- Спасибо за поддержку, но зря ты так, - хмуро сказал Ярик чуть погодя. – Не пробегу я на «пять». Троечку бы.
- А я вот почему-то уверен, что пробежишь, - хитро ответил Тёма.
У Артёма, действительно, созрел план из двух частей. По условиям задачи, Ярика надо заставить прыгнуть выше головы. Что для этого нужно? Нужно привести на стадион допинг – его любимую девушку Марину. Она весь забег будет срывать голос, поддерживая бойфренда, и этот последний резвее зашевелит конечностями.
Поняв это, Тёма направился прямиком в маринин вуз. И там, набрав в голос побольше искренности, сообщил девушке – волнуется, мол, твой дружочек. Назавтра ему, бедняге, главный норматив сдавать, а тренер у него злой и свирепый бармалей. Марина испугалась и прикрыла пухлый ротик ладонью:
- Ах, это я виновата, - прощебетала она.
- Почему же?
- Он все выходные водил меня в кафе и угощал мороженым. А я-то на диете. Чуточку укушу – и всё. А он доедал. Килограмма два мороженого умял – не меньше. Вот он теперь и не в форме.
- Понятно, - кивнул Артём. – Марин, не надо убиваться. Ты сейчас единственная можешь ему помочь.
- Чем? – зелёные глазки заискрились.
- Завтра приходи на стадион его поддержать. Только Ярику ничего про это не говори. Здесь главное – эффект приятной неожиданности. Увидит Ярик тебя перед стартом, гормоны ему в кровь прыснут, усталость исчезнет, и он сразу пролетит пять километров за шестнадцать минут, хотя раньше еле за девятнадцать ползал. Да и стыдно позориться на глазах любимой девушки.
- Хорошо, я обязательно буду.
- И я приду. Да, ещё – надень завтра лиловую блузку. Ты в ней, как он говорит, очень соблазнительно выглядишь.
На стадион Артём пришёл чуть раньше Марины и успел поболтать с Яриком перед стартом. Ярик трясся как осиновый лист.
- Отличная погода, амиго. Ты, я вижу, дрожишь от нетерпения, как жеребец перед скачками. Это хорошо. Пусть же Господь укрепит твой дух, сделает ноги твои как оленьи и на высотах твоих поставит тебя. Я правильно цитирую 17-ый псалом?
- Ты правильно цитируешь 17-ый псалом, но, боюсь, ждать помощи от Всевышнего не приходится. Я в выходные чревоугодничал и трескал мороженое.
- А я знаю. Марина мне рассказала. Кстати, вон она пришла – помаши ей рукой.
Ярик перевёл взгляд на трибуну, на лиловое пятно блузки, на розовое личико, на тёмные волосы… Он узнал Марину. И в этот миг на лице Ярика появились уверенность и решительность. Глаза его засверкали, плечи расправились.
- Ну вот, теперь ты готов к бою, - с улыбкой сказал Артём. – Удачи.
Кросс начался.
- Я вижу его, вижу! Вон он, поворот делает! - сообщала Марина, похожая со своим театральным биноклем и азартом на посетительницу ипподрома. Артём удовлетворённо кивнул – затея, похоже, удалась. Завершая первый круг, Ярик страстно посмотрел на трибуну, поймал обожающий Маринин взгляд и заработал с удвоенной энергией. Так пролетел второй круг, третий, четвёртый. Яр чуть набычился: наклонил вперёд голову, насупил брови – признак сосредоточенности и усердия. Марина при его пробеганиях мимо трибуны всякий раз прыгала.
- Ну, как там? Какое время?! – свирепо бросила она через плечо.
- Идёт на «пятёрку», - объявил Артём. – По-моему, просто здорово.
- Ярик, умница-умница! Давай-давай! – завопила Марина, и Ярослав на глазах ускорился. За круг до финиша лицо Ярослава исказила мучительная гримаса, он весь раскраснелся, как сталевар у печи, и от усталости стал гулко шлёпать ногами на всю ступню. «Больше не могу», - читалось на его лице.
- Терпеть, Яр! Терпеть!! За меня-ая-а! За Мариночку! - завопила Марина.
Подействовало. С выражением невыносимой муки на лице Ярослав пробежал-таки последний круг и финишировал.
- Нууууу, пятёрочка, так уж и быть, - кисло резюмировал Пушкин. – Хотя слабенькая. Худеть надо.
Марина бросилась на потного, обессилевшего Ярика. Сзади на трибуне тихо ругнулся рассерженный Полянский – плакали его три тысячи.
Вечером Ярик, довольный донельзя, соизволил поблагодарить Тёму:
- Спасибо, друг. Я бы не догадался привести на стадион Марину. Это было неожиданно… и полезно!
- Да ладно. Это как раз ерунда. Ты ведь ещё не всё знаешь.
- То есть?
- Яр, ты ведь на самом деле только на «тройку» пробежал. Вот твоё время: восемнадцать минут сорок, я засёк.
Улыбка сползла с лица Ярика:
- Постой, я не понял… Но ведь Пушкин сказал, что я пробежал на «пять»!
- Правильно. Твоя «пятёрка» куплена у Пушкина за три тысячи рублей.
- Ты что, потратился ради меня?
- Я? Я не потерял ни копейки, Ярик. Твою «пятёрку» полностью оплатил Полянский, когда по глупости ввязался со мной в спор.
Ярик остолбенел:
- Постой… Это получается… Ты ещё тогда, неделю назад, рассчитал, что Полянский за всё заплатит?
- Ага! – Артём расхохотался, не в силах сдерживать смех.
- Тёма… ты… гений. И лучший парень в Сеченовке.
- Да я знаю. Пошли.

37/46
-2
-1
0
+1
+2
Смешные истории из жизни студентов
Все истории, размещённые на сайте, принадлежат их авторам. Если вы нашли свою историю и желаете ее убрать - пишите.

Добавить комментарий