Звоню я как-то другу вечерком, зову погулять, а он...
Звоню я как-то другу вечерком, зову погулять, а он мне сообщает, что они втроем собираются на рыбалку. И меня заодно приглашают, тем более что я ни разу на рыбалке еще не была.
В общем, подъезжаю я на автобусе к месту встречи, здороваюсь, предлагаю зайти сначала в магазин за пивом, а они мне сообщают, что не нужно, потому что у них есть 0,7 чистейшего медицинского спирта.
Ну, значит, пришли мы вчетвером на канал, разбодяжили спирт, выпили по одной, и мужики закинули удочки. Не клюет. Выпили еще по одной, по второй, и тут у нас закончились сигареты.
Пока мы вдвоем мотались за сигаретами, оставшиеся двое развели костер (уже стемнело) и забили на рыбалку…
В общем, мы допили спирт, отнесли домой удочки, взяли гитару, купили еще водки и пошли вопить песни.
Эдак часа в четыре утра я сообразила, что пора бы и домой собираться, и даже смогла убедить в этом основной народ.
Проходя в пять утра мимо дома друга, мы заметили свет в его окне, и конечно, решено было зайти к нему. Тут же все достали из карманов оставшиеся копейки. Получившуюся кучу мелочи мы отдали Саньке, поручив купить че-нить с градусом.
А надо сказать, что вид у него – точь-в-точь Иисус на иконах.
И вот этот святой человек заходит в магазин, высыпает на прилавок горсть копеек и произносит: «Мне какой-нибудь синьки на двадцать три шестьдесят…»
Сидим мы, значит, у друга, мужики портвешок попивают, на гитаре играют.
Да, еще надо заметить, что я и Санька до этого ни разу в этом доме не были.
И к шести утра я понимаю, что по идее я уже должна быть у себя дома, спать и родителей не нервировать. А посему я хватаю двоих из них под руки и, приговаривая «Домой, домой пошли», волоку их в коридор.
В коридоре Саня открывает дверь на лестницу и галантно уступает мне дорогу: «Дама первая». Я выхожу на лестницу и понимаю, что там нет света, а значит, придется идти очень осторожно дабы не сверзиться с вершин лестницы к ее подножию.
Я делаю пару-тройку шагов, держась за стену, и натыкаюсь на другую стену. Ничего не понимая, я иду уже по этой стене и натыкаюсь на другую стену. Иду по ней и выхожу обратно в коридор.
«Ну, ты чего?» - спрашивают меня друзья.
«Ребята, там нет лестницы. Там тупик!..» - отвечаю я растерянно.
«Ну ты и нажралась! – отвечают они мне. – Спускайся давай и без глюков!»
Я опять выхожу на лестницу и снова обнаруживаю там тупик.
Возвращаюсь на исходную позицию и говорю: «Народ, это не глюк! Там нет лестницы, я больше туда не пойду!»
На что они мне отвечают: «Алкоголик, у тебя белая горячка! Спускайся!» - и начинают меня запихивать в дверь. Я упираюсь в косяк всеми четырьмя конечностями, и тут до меня начинает доходить все происшедшее. Я начинаю дико хохотать, прямо-таки истерически, так, что ни слова выговорить не могу. Друзья недоуменно перекидываются мутными взглядами и продолжают запихивать меня в дверь, приговаривая: «Спускайся, там лестница!»
На создаваемый нами шум прибегает последний участник нашей четверки, удивленно смотрит на нас и изрекает: «А что это вы тут делаете?»
«Да вот, - отвечают мужики, - у девушки истерика, она не хочет спускаться по лестнице, словила белочку и утверждает что там тупик!»
Глаза моего друга округляются.
«Идиоты! – кричит он. – Дверь в другой стороне! Это же стенной шкаф!..»